В этот момент дверь палаты распахнулась, и внутри появился молодой носатый капитан, который тут же быстро заговорил:

– Георгий Константинович, внутреннюю охрану предупредили, что скоро будет сам Берия. Нужно срочно уходить… Вас не должны здесь видеть.

Он тяжело поднялся и внимательно посмотрел на меня.

– Дмитрий, я твой должник.

После этого оба они ушли, оставив мня пережевывать все случившееся за последнее время: и неожиданное нападение у переезда, и гибель защитника в лице «бати», и разговор с Жуковым, и этот непонятный приезд Берии. Все усложнялось настолько, что я стал реально опасаться за свою безопасность.

Вскоре в коридоре послышался топот десятка ног. Возле моей палаты все стихло, и внутрь вошел высокий плечистый лейтенант с решительным лицом, молча начавший осматриваться по сторонам. Через несколько секунд, убедившись, что никакой опасности здесь нет, он подал в коридор какой-то знак. Следом вошел сам нарком внутренних дел Лаврентий Павлович Берия. Сейчас, при встрече один на один, я сразу же ощутил тяжелую, плотную сопровождающую этого человека атмосферу. Это давящее чувство заполнило собой практически всю палату, заставляя дышать чуть чаще.

– Товарищ Карабанов, у руководства Советского государства есть к вам несколько вопросов, – негромко, даже чуть вкрадчиво произнес он.

– Готов ответить на все вопросы, – как тяжело далась мне эта фраза, в горле сразу же пересохло. – Мне нечего скрывать.

– Это очень хорошо, что вам нечего скрывать. Настоящему советскому человеку всегда нечего скрывать, – он зачем-то сделал упор на словах «настоящему советскому человеку». – Тогда вам не составит труда пройти со мной в соседнее помещение, где находится детектор лжи.

«Б…ь! Приехали!»

Глава 20. Интерлюдия 32

Глава 20. Интерлюдия 32

Из личных записок начальника генерального штаба сухопутных войск дневника генерала Германии генерал-полковника Ф. Гальдера.

«21 августа. Несмотря на продолжающееся наступление наших войск на Москву, отмечаются некоторые тревожные сигналы… Последние несколько недель противник радикально меняет многие тактические схемы обороны и атаки. Наиболее ярко это проявляется в части использования крупных механизированных соединений… Особенно настораживает тот факт, что на пути движения наших соединений резко увеличилось количество артиллерийских и танковых засад. Оборонительные линии окончательно превращаются в многометровые укрепленные районы с разветвленной сетью глубоких траншей, деревянно-земляных огневых точек, волчьих ям».

«12 сентября. Русские, подобно древним варварам, оставляют после себя опустошенную территорию, словно выжженную пожаром. Оставленные большевиками поселки, села, коммуникации уничтожаются без всякой жалости. Любые приспособленные для лагеря места, для переправы броды и сходы основательно минируются в том числе с применением совершенно варварских методов. Отмечаются случаи отравления колодцев и водоемов… Каждый шаг на этой земле превращается для наших солдат в поистине героическое испытание».