– Это не волосы моего сына, – вмешалась вдова Кан ко всеобщему удивлению. – Этот монах живёт поблизости от нашего дома. Он никуда не ходит, кроме как к реке за водой.

– Откуда вы знаете? – поинтересовался префект, сверля Кан взглядом. – Откуда вам это может быть известно?

– Я всегда вижу его там, в любое время суток. Иногда он носит нам воду и дрова. У него есть сын. Он сторожит наш алтарь. Он обычный бедный монах и попрошайка. Искалеченный вашими руками, – добавила она, указывая на тиски.

– Что здесь делает эта женщина? – спросил префект у судьи.

Тот сердито пожал плечами.

– Она всего лишь свидетельница.

– Я не вызывал свидетелей.

– Мы вызывали, – вмешался один из губернаторских чиновников. – Допросите её.

Судья повернулся к вдове.

– Можете ли вы поручиться за местонахождение этого человека девятнадцатого числа прошлого месяца?

– Как я и сказала, он находился на моей территории.

– Именно в этот день? Как вы можете быть уверены?

– На следующий день был праздник просветления Гуаньинь, и Бао Сю помогал нам в подготовке. Мы весь день работали, не покладая рук, готовясь к жертвоприношениям.

В палате воцарилась тишина. Затем приезжий сановник грубо спросил:

– Так вы буддистка?

Вдова Кан наградила его невозмутимым взглядом.

– Я вдова буддиста Кун Синя, который служил местным яменом до своего смертного дня. Мои сыновья Кун Йен и Кун Йи уже сдали экзамены и служат императору в Нанкине, и…

– Ладно, ладно, но я вас спрашиваю: вы – буддистка?

– Я следую ханьским законам, – холодно отвечала Кан.

Допрашивавший её чиновник был маньчжуром и занимал высокий пост при императоре Цяньлуне. Он слегка побагровел.