— Кто навел, тот и навел, а нам надо пилить на завод. Мы там со вчерашнего дня ведем монтаж, от того и устали. Кстати, заметил, что титул губера не упомянули?
— Хе, эт мне Гиляровский разъяснил. Если кого хотят опустить, строят фразу так, что титул ставить некуда, и поди придерись.
Борис только удивленно покрутил головой. Умеет же репортерская братия зубки показывать.
Ближе к концу дня на завод заявился взъерошенный Мишенин.
— Вы куда пропали? Я два раза побывал на Грузинской! — в голосе звучала легкая истерика.
— Ильич, ты охренел? Мы тут, считай, вторые сутки пашем, а ты под бочком у Настасьи полеживаешь. Когда дурью маяться перестанешь?
Наезд был выполнен по всем правилам. Подрагивающие от усталости руки демонстративно вытирались ветошью. Лица выражали искреннее возмущение пополам с обидой. Обида демонстрировала, сколь тяжко приходится идейно-выдержанным борцам за его, Мишенина, благополучное будущее. В завершение спектакля его как бы невзначай спросили:
— Ильич, что стряслось-то?
После полученной трепки подозрения математика заметно отступили, а сенсация предстала совсем в ином свете.
— Газеты пишут: в Ямской слободе целое побоище, убит местный авторитет и его приспешники, много убитых, а налетчики скрылись, — Ильич протянул Федотову изрядно помятую газету.
— Приспешники, говоришь, — задумчиво произнес Зверев, — Не иначе, как борьба за сферы влияния. Что там Степаныч?
— Вот это ни фига себе! Пишут, что сегодня ночью обезглавлена верхушка преступного мира Ямской слободы, а следы указывают на хитровских.
— Ну, а я что говорил? Точно передел. Видать, ямские делиться не захотели, вот их и пришпокали. Жадность она, брат, никого до добра не доводит.
Дабы окончательно отвлечь математика, Зверев выдал домашнюю заготовку:
— Ильич, тут такое дело, — Дмитрий Павлович изобразил на лице озабоченность. — Ты же знаешь, что нам пора открывать в Германии филиал, так вот, кроме тебя на хозяйство ставить некого, а хорошего приказчика мы тебе подберем.
— Уже пора?
— Ну, это как посмотреть, но к концу года точно надо переезжать, — встрял в разговор Федотов. — Ты же нас пригласил на венчание. После этого и планируй выезд. Всем семейством. Акушерство там, сам понимаешь, на высоте. К тому же, не приведи господь, но если кому-то из бандитов придет в голову, что это мы их воевали, нам не поздоровится. Другое дело за бугром. Там тебя ни одна холера не достанет.
Как говорил товарищ Штирлиц, запоминается последняя фраза. У друзей сомнений не было — математик Настасью уломает.