— Хм, — Дубасов как бы заново посмотрел на Федотова, — впрочем, возможно вы правы.

Глава 28 Вспомнить о цене, все одно, что к ночи черта

Глава 28

Вспомнить о цене, все одно, что к ночи черта

Оставив Шахова доруливать процессом, контр-адмирал отбыл со свитой, а переселенцев взял в оборот Николай Оттович:

— Господа, ради вас в Кронштадт приехал генерал-майор Тверитинов. Надеюсь, вы не возражаете против встречи?

Возражать переселенцы не планировали, а в круг приглашенных вошли Беляев, Шахов и Колчак.

Тверитинов жил в небольшой трехкомнатной квартире в трех минутах от радиомастерской. В зале стояло фортепиано, на стене красовались портреты предков, между которыми примостилась скрипка. Мореного дуба книжный шкаф прикрывал от пыли фолианты. Для гостей был накрыт стол. В отсутствии хозяина здесь жила его племянница, но, как сказал отставник, Саша сегодня вряд ли вернется из Петербурга.

Приветствия и первый тост прошли «штатно», за царя и отечество, после чего на отставника вывалился сумбурный рассказ о чудо-аппаратах отечественного «радиопрома». Перебивая друг друга, все старались донести Тверитинову виденное, а переселенцы услышали много нового о своем железе. В итоге, предложение сделать краткий показ для Евгения Павловича, был принято на-ура, чему в немалой степени способствовало спиртное. В лабораторию вошли без препятствий, ибо, кто же откажет героям Порт-Артура, сопровождающих бывшего главного минера порта, тем паче, что время всесилия охранников пока не наступило.

После показа, Федотов по наитию запросил «Берег», на что тут же получил ответ Колбасьева. Специфические искажения в голосе говорили о продолжении рабочей вахты, по традиции плавно перешедшей в банкет.

— Евгений Павлович, прошу к микрофону, на связи ваш коллега.

После разговора бывший главный минер Кронштадтского порта, посвятивший жизнь развитию Флота Его Императорского Величества и автор множества изобретений, был потрясен:

— Господи, всю жизнь я мечтал быть свидетелем чему-нибудь подобному! Не побоюсь сказать — мы свидетели величайшего достижения, — глаза отставника предательски заблестели.

Людям не часто доводится посмотреть на привычное глазами стороннего наблюдателя. Более-менее такой способностью обладают дизайнеры. Федотов к таким не относился, но после возгласа Тверитинова он как бы со стороны увидел созданное переселенцами. Заново оценил необычный по здешним канонам стиль аппаратуры, что он успел окрестить «милитари», и технические особенности, сулившие потрясающие преимущества.

«Черт побери, а ведь действительно невероятный результат! Если я правильно понимаю, местные привыкли к демонстрации полуживых макетов и клянченья казенных денег. М-да, не занудствуй Димон, не видеть нам половины успеха!»