Посланник прибыл от Екатерины Михайловны. Кто-то из важных господ спрашивал меня, причём очень настойчиво. Настойчивость неизвестного господина мне совершенно не понравилась, но успокаивало то, что Екатерина Михайловна просто так не стала бы проявлять усердие в моих поисках. Так что дал ещё указаний Маруське и Катерине и поспешил в Гранд-отель.

— Николай Иванович, господин очень настаивал, чтобы отыскали некоего купца Ситникова, — начала меня просвещать Екатерина Михайловна, как только я переступил порог отеля.

— Кто же так настойчиво меня ищет? — поинтересовался я.

— Некий господин Искандер, — сообщила женщина.

— Ого! — только и смог произнести я в ответ.

— Вы знакомы?

— Нет, мы никогда не встречались. И чтобы у вас не было недоразумений, я сразу скажу, что Искандер — это новое имя Великого князя Николая Константиновича. — Видя, что мадам Губкина никак не припомнит, кто это, я добавил: — Двоюродный брат государя. Высочайшим указом он был лишён титула и отправлен в ссылку. Потому я и удивлен, что князь оказался в Екатеринодаре.

— А уж как я удивлен тому, что вы так подробно осведомлены о моей личности, — услышал я за спиной мужской голос.

— Приходилось бывать в Петербурге, там вас помнят, — вежливо склонил я голову. — Позвольте представиться, Ваше Высочество, промышленник Ситников Николай Иванович.

— Уже промышленник? — прошелся по мне оценивающим взглядом князь.

— Господа, возможно, вам удобнее будет побеседовать в отдельном кабинете при ресторане, — засуетилась Екатерина Михайловна.

— Без сомнений, — согласился князь.

Стоило нам расположиться на диванах в кабинете, как я поспешил задать вопрос. Не хотелось бы, чтобы у кого-то из моих знакомых случились неприятности за укрывательство ссыльных.

— Мне только в столицах нельзя появляться и еще в нескольких губерниях, — спокойно сообщил Николай Константинович. — Это для проживания я выбрал Ташкент. Но передвигаться по южным регионам могу. Даже планировал в Крым съездить. Жаль, на похороны Николя меня не пустили. Я посылал прошение. Мы же с Николя с детства друзья.

На тему дружбы сорокалетнего князя и двадцатипятилетнего Николая Александровича у меня были серьезные сомнения, но я не рискнул их озвучить. Тут как раз официант постучал и принес меню с картой вин.

Мой обед с князем затянулся. Обсудили много чего. Как это ни странно, но Николая Константиновича заинтересовало кино. Он прочитал где-то в газетах, затем выписал себе журнал "Наука и жизнь", где была подробная статья. Журнал князь покупает с тех пор, как я передал ему несколько экземпляров с семенами хлопка. Сорт оказался выше всяких похвал. Меня Николай Константинович отметил в своем негласном списке как "не врага".