— Отвезла. Приняли и тут же при мне повесили рядом с остальными картинами. Ты знаешь, ведь возле них все время полно людей. И смотрят не только на портрет Сталина, но и на все остальное. Повесили портрет Ангелины, так народа еще больше набежало. И это Третьяковка! Они смотрели на картины, а я смотрела на них и думала, насколько эти люди отличаются от тех, кого мы оставили в моем времени. Конечно, не все у нас были дерьмом и не все здесь ангелы, но разницу чувствуешь сразу. Здесь люди живут, там они существовали.

— Ты еще не решила, что будешь рисовать? Тогда мой тебе совет: нарисуй себя. Я не шучу. Если бы во мне была хоть капля твоего таланта, я бы вообще рисовал только тебя. Люди всегда стремились запечатлеть красоту, а ты ею наделена в избытке, и телесной, и духовной.

— И когда же ты все это рассмотрел? Неужели сразу, как познакомились?

— Сразу я увидел только красивую перепуганную женщину, — засмеялся муж, — потом холеную светскую стерву, а все остальное…

— Я не могла себе позволить такую роскошь — быть самой собой. Во всем мире был лишь один близкий человек — это отец, но он мало уделял мне внимания. Близких подруг не было, так, приятельницы. За все в жизни нужно платить, пришлось и мне заплатить одиночеством за миллиарды отца. Думаешь, что я в тебя так вцепилась? Видел, какие меня окружали мужчины? И на тусовках у подруг они все были ничем не лучше. А в тебе я сразу почувствовала, помимо силы, еще внутреннюю чистоту! Я видела, что тебе не нужна и боролась за тебя, как могла! Сначала была только постель, потом я поняла, что просто не могу тебя отпустить. Что ты уйдешь, и для меня все кончится. Все случилось как‑то быстро, я не могла этому противиться, да и не хотела. Как ты думаешь, это не он нас толкнул друг к другу?

— А если даже и так? — Алексей с нежностью посмотрел ей в глаза. — Что это меняет? Какая разница, чем вызвана любовь, если она уже есть? Любовь к тебе придает мне силы, заставляет бороться за будущее. Возможно, будь я один, плюнул бы на все и постарался просто лучше устроиться в жизни. Так что, может быть, ты права, но для меня это не имеет никакого значения.

Глава 22

Глава 22

35 лет спустя

— Лида, подойди сюда! — попросил Алексей. — Американцы запустили свой реактор!

— Не хочу, — отозвалась жена, которая работала за мольбертом в соседней комнате. — Это было ожидаемо, что они могут сказать интересного? С союзниками поделятся?

— Не хочешь идти — не иди. Подожди тогда, пока я просмотрю новости, а потом скажу. Незачем нам перекрикиваться.