Он выключил коммуникатор, сбросил халат и пошел в спальню.

— Что случилось, что тебе трезвонят на ночь глядя? — спросила Лида.

— Новому президенту Ирана захотелось пообщаться, — объяснил он. — Давай сюда живот, послушаю, как толкается сын.

На днях жена была в поликлинике, где определили, что у нее мальчик.

— Он сейчас спит, — сказала Лида. — И я бы уже спала, если бы вы так не кричали. Что он хотел?

— Понял, что мы сейчас единственная сила в мире, и хотел прозондировать, на что они могут рассчитывать. Земли своих соседей они смогли бы занять и без нашего ведома, но их интересует Пакистан. Я ему пока отказал. Слушай, давай проведем политинформацию завтра? А то еще немного, и у меня сна не останется ни в одном глазу.

На следующий день Алексей рассказал на Совете министров о вчерашнем разговоре с президентом Ирана и получил полное одобрение своей позиции.

— Будем ждать, что они надумают, — высказался Морозов. — Деваться им некуда, а вы от них потребовали всего лишь уважительного отношения. Политики к этому готовы, население — нет. Психологию народа быстро не поменяешь. Вряд ли вам опять позвонят в ближайшем будущем.

Он оказался прав: в этом году звонков из Ирана больше не было. А через два месяца Лида родила сына.

— Эталон здорового ребенка, — сказал Алексею принимавший роды профессор Шелихов. — Вы знаете, Алексей Николаевич, еще никогда на моей памяти ни один мальчишка не вызывал такого ажиотажа! У нас в клинике все телефоны второй день не смолкают. Вас уважают и любят, но к Лидии Владимировне у всех сейчас особое отношение! Все знают, из‑за чего она была лишена радости материнства, поэтому сейчас радуются и переживают.

— И из‑за чего же? — спросил Алексей профессора. — Что там еще придумали?

— Ну как же! — сказал профессор. — Сто лет молодости вам дали для работ по спасению страны, а отсутствие детей — это плата за остановку в старении. Может быть, вы не заметили, но вы с женой за последний год стали выглядеть чуть старше. Все радуются и вашему ребенку и тому, что он своим появлением символизирует окончание бедствий.

— И кто же это нам подарил молодость? — спросил Алексей, с любопытством ожидая, что ему ответит профессор.

— Разное говорят… — смешался тот. — Но большинство считает, что это некто вроде бога. В церкви сейчас многие стали ходить и из‑за катастрофы, и из‑за вас. И эти записи со зверями… Я слышал… Вы ведь помните тот автопортрет, который нарисовала Лидия Владимировна? Так вот, сейчас народ валом идет в Третьяковку, и возле ее портрета всегда стоит люди. И многие крестятся! Я, конечно, не верю…