Кто бы видел, какой неподдельной радостью озарилось лицо Федора, когда он впервые услыхал о том, что мои переговоры с его батюшкой завершились успешно. Да и потом, спустя несколько дней, когда мы после тщательных сборов выехали из Москвы, он чуть не подпрыгивал в своей карете.

Да-да, карете. Способ передвижения Борис Федорович тоже оговорил. А вслед за ней катил… обоз, состоящий из двенадцати телег со всевозможным скарбом.

Чего только там не было.

Ладно, рукомойник с серебряной лоханью. Пускай тоже из разряда лишнего, коль речушка под боком, но куда ни шло. А в остальном…

Одна постель чего стоит. Роскошные пуховые перины числом не менее пяти, а может, и побольше. К ним все соответственно – огромадные подушки, теплые стеганые одеяла и так далее.

Что до одежды, то тут еще хлеще. Куда Федору добрый десяток расшитых золотом и жемчугом кафтанов и ферязей?! Где и перед кем он будет в них рассекать?! Рубах тоже не менее двух десятков. Да что рубахи, когда, невзирая на летнюю жару – конец июля выдался знойным, в отдельном сундучке поверх внушительной стопы холодных портов[117] и рубах были заботливо сложены пяток… шапок.

– Кто собирал царевича? – грозно спросил я у сконфуженного дядьки Федора Ивана Чемоданова. – Покажи-ка мне этого умника! Очень хочу на него посмотреть!

Дядька застенчиво ковырнул землю носком сапога и упрямо заявил:

– Завсегда так-то сбираемся, егда на богомолье в Троицкую обитель следуем. И без того самое нужное.

– Пять шапок – тоже нужное? – хмуро осведомился я.

– А ежели случаем спадет с него, да в грязюку? Нешто можно царевичу в чумазой ходить?

Так, все ясно. Случай тяжелый, можно сказать, клинический, потому обсуждению не подлежит, не говоря уж о попытках перевоспитания. Придется бороться путем метода обхода и надувательства – иные средства неэффективны.

– Дак мы и без того изрядно чего оставили, – перешел в контратаку дядька, неверно восприняв мое молчание. – Мы вона и…

Вообще-то, если его слушать, выходило, что Федор выезжает куда-то на пикник, а не в летний полевой лагерь, который школа мужества и школа ратного мастерства.

Ну и ладно – вот доберемся до места, а там начнем исправлять ситуацию в нужную нам сторону.

Чемоданов то и дело с подозрением косился на меня, очевидно предчувствуя, что с самого первого дня все пойдет совершенно иначе, не по цареву хотению, а по моему велению. Помощи же ему не предвиделось, заложить меня было некому, а потому он то и дело скорбно поджимал губы, а на каждом ухабе, на которых карета подлетала вверх, боязливо крестился и неодобрительно покачивал головой.