— Мне бы не хотелось скомпрометировать яснейшую перед ее батюшкой, когда он войдет, — смущенно промямлил я, лихорадочно подыскивая отговорки и недоумевая, почему до сих пор не вошли гвардейцы.
Вообще-то на сей счет они имели подробные и четкие письменные инструкции, гласящие, что ни одна особа мужского пола не должна находиться наедине с Мариной Юрьевной. И коль кто-то прошел вместе с паном Мнишком, а затем ясновельможный вышел один, необходимо остановить его и напомнить об этом правиле. Для начала. Конечно, тот может и не прислушаться, отмахнуться. Что ж, пускай. Тогда следует вежливо постучать в дверь и, выждав несколько секунд, открыть ее, не дожидаясь приглашения. Входить не одному — вдвоем или втроем. Далее надлежит процитировать пребывающему там человеку установленное правило, а если тот не поймет, продолжая оставаться как ни в чем не бывало, принять меры к его настойчивому выпроваживанию, не останавливаясь и перед применением силы. Но в последнем случае следует не выкидывать упрямца в сени, а доставить прямиком в Константино-Еленинскую башню, ибо налицо некий тайный умысел с его стороны. Какой именно — разбираться мне.
Так вот ни стука, ни открытой двери до сих пор не наблюдалось, хотя прошла не одна минута.
— А ясновельможный пан не войдет, — промурлыкала она, и глаза ее призывно блеснули, подбадривая меня к более решительным действиям.
— Ты в этом уверена? — мрачно переспросил я.
В общем-то я поверил ей сразу, действительно не войдет, да и гвардейцев, как я понял, ждать бессмысленно, не выручат они своего князя, но надо же что-то говорить, пока не придумал, как выкрутиться самостоятельно.
— Да-а, — томно выдохнула она и сделала еще один подбадривающий меня ход. Она не просто уселась на софу, но откинулась назад, оперевшись на руки, приняв эдакое полулежачее положение, и…
Я поначалу глазам не поверил, но куда деваться, когда вот он, ее венец, в руке у Марины! В руке, а не на голове.
Сняла!
Сама!
В кои веки!
А вот она, грациозно изогнувшись и демонстрируя тонкую, осиную талию, кладет его на лавку подле софы. Никак я присутствую при начале средневекового стриптиза. Почему-то именно эта манипуляция с венцом и убедила меня: дело настолько серьезно, что дальше некуда. Полная демонстрация, что она готова
Хотя нет, вру. На короткий миг у меня мелькнула мыслишка «потрудиться» на благо Руси. Нет, меня не обуял соблазн. Откуда ему взяться? В ней же все от ребра Адама, включая и те прелести, которые она «милостиво» открыла моему «жадному» взору: шейка как у гусенка, длинная и тощая, да и ручки как спички. Сзади как доска, а спереди как сзади. Ей бы на подиум — модельеры любят живые вешалки, а меня вид костлявых манекенщиц никогда не прельщал. Опасно оно. Еще порежешься, чего доброго. Такой вот я мнительный.