Далее Дума, где меня давно поджидали. Рассиживаться мне в ней было недосуг, поэтому, кратко известив обо всем происшедшем бояр и сообщив, что государю нынче неможется, я удалился. Однако перед уходом честно сдержал обещание, даденное Годунову, и объявил, что выбрал главным для послезавтрашних финансовых расчетов с татарами боярина Романова. Тот удивленно уставился на меня. Еще больше он удивился, когда я перечислил его помощников – князя Репнина, Троекурова…, словом, всех самых видных из клана Федора Никитича. Не забыл упомянуть и Семена Никитича Годунова вместе с его зятем Телятевским. Объяснять ничего не стал, не до того, лишь торопливо распорядился, чтоб через пару часов их люди явились на моем подворье для перевозки золота и серебра, предназначенного для выкупа, к Арбатским воротам Скородома, и был таков.

Анисим Ермолаев, добросовестно и в срок обеспечивавший мой полк всем необходимым еще в Костроме, за что по возвращению в Москву был назначен мною дьяком Стрелецкого приказа, уже поджидал меня на ступеньках Красного крыльца. Ему я заказал срочно прикупить у купцов зеленую ткань для пошива плащей гвардейцев, которым предстоит сопровождать нас с государем. То есть я в этом не соврал Годунову. Вот только мне эти плащи были нужны для маскировки, чтоб никто из татар не смог заметить заткнутые за пояса пистолеты и гранаты.

За швецами, то бишь портными, гвардейцы уже ускакали. Командовать ими я назначил Охрима Устюгова, тоже костромича из числа депутатов Освященного собора. Помнится, в свое время он успешно управился с пошивом маскхалатов, должен уложиться в срок и сейчас, благо, что плащ-накидки шить куда проще. Местечко им для работы я подобрал поблизости от своего терема, в пустующем доме пана Мнишека.

А теперь настал черед тайных дел, и я направился на Пушечный двор, где надлежало встретиться с мастерами, трудившимися над моим спецзаказом.

Как ни удивительно, но к началу семнадцатого века многоствольная артиллерия уже имелась. Не знаю как там в других странах, но на Руси точно. Причем аж в двух видах: «сороки» и «органы».

Первые представляли из себя предков знаменитых «катюш», то есть от трёх до десяти стволов размещались в рядок на одной станине. Стволы соединялись общим железным желобком, куда засыпался затравочный порох для воспламенения зарядов, чтоб получился залп. Правда, калибр их ядер был невелик, пара-тройка сантиметров в диаметре.

Органы выглядели как сильно увеличенные в размерах револьверы, только не с одним, а множеством стволов, закрепленных на вращающемся барабане. Тот же Андрей Иванович Чохов чуть ли не двадцать лет назад и вовсе отлил стоствольный орган, ныне установленный у Водяных ворот Китай-города прямо напротив наплавного моста, ведущего в Замоскворечье. Да и ядра у органа приличные – где-то с гусиное яйцо.