Крайний раз, когда мы виделись, я высказывал восхищение британским сельским хозяйством. К счастью, я не пробовал британский хлеб, который продают в упаковке – есть это нельзя. Он во рту по консистенции как опилки становится. И не видел, как в Британии садят овощи. А вот потом, много позже – мне как то довелось увидеть. Идут два мигранта, у них в руках что-то среднее между кувалдой и ломом. Земля как камень, ее не копают, а этим молотом пробивают дырки. Потом идет еще один мигрант, у него на поясе банки с разноцветными гранулами – таблетками. Он бросает в каждую дырку по несколько таблеток резных цветов – удобрения, гербициды, всякая химия. Потом бросает семечко и закапывает. Это интенсивное хозяйство называется…

– Михаил…

Да, опасная женщина. Смотрит в глаза, моментально выбирает правильный тон. Возможно, владеет какими-то практиками типа НЛП… хотя по моему все женщины чем то владеют на инстинктивном уровне.

– Миссис Тэтчер

Подошел Палажченко

– Не думала, что мы свидимся так скоро. Мои соболезнования.

– Да… все мы не молодеем, верно? Надеюсь, к вам с такой печальной миссией придется ехать еще нескоро

– ???

– Ее Величество…

– О, Ее Величество в великолепной форме.

– Передайте ей мои пожелания здоровья

Глаза Тэтчер сузились. Она вдруг поняла, что я владею неприятным английским юмором. Она не понимала откуда и ей это не нравилось.

– Что вы сказали бедному уль-Хаку что он вылетел отсюда как ошпаренный?

– Вероятно, он был в шоке от моего знания английского. Я пытался поговорить с ним по-английски

– Вы знаете английский, Михаил?

– Да, как и все в объеме школы. Вы кстати знаете, что в Российской Империи учили французский, при Сталине в основном немецкий, а сейчас, более семидесяти процентов советских детей учат в школе английский язык?

На самом деле – одно из мероприятий, которые я задумал в сфере образования – усиление языковой практики. Каждый выпускник ВУЗа должен владеть английским свободно. И это не преклонение перед кем-то или чем-то. Это просто деловая необходимость. Знание языка – это просто знание языка и ничего более. Но если у нас к девяностому году будет хотя бы несколько миллионов специалистов с разговорным английским – многие вещи пойдут проще.

Тэтчер медленно кивнула

– Я этого не знала, Михаил. Что ж, это радует. Наши дети смогут понимать друг друга… хотя вряд ли.

– Почему?