– Имение его было где? Графа Апраксина? Случайно, не на реке Муроме?

– Ага. Откуда знаешь? Это мой граф придумал, будто Илья Муромец, который богатырь, у нас там жил. И назвал ручей рекой Муром! Тогда чуть не все сочиняли историю своей земли. Помню, помещик Нечаев придумал, будто Куликовская битва произошла на его земле. И назвал какой-то свой ручей рекой Непрядвой. А потому что хотел замазать перед царём свою дружбу с декабристами. Будто бы он, скотина либеральная, на самом деле патриот. Писал там, в журнале: «Мы все, во славу Отечества», и прочую чушь. А сам…

– Это чёрт с ним, а давай дальше про графа своего.

– Я с ним и его графиней ездил туда-сюда. В Варшаве был, там поляки бузу поднимали. Когда граф состарился, поселились мы на реке Муроме.

– Ты лакеем, что ли, при нём был?

– Бери выше! Брадобреем! Я ещё в 2015-м выучился на парикмахера… кстати, по твоему совету. На двухнедельных курсах, чтобы только ты отвязался. И попав туда, применил умения, так сказать, на практике. Мужчин стриг «на пальцах», брил опасной бритвой, да и графиню обслуживал… А когда опять оказался дома, пошёл на курсы при телецентре «Останкино», освоил исторические причёски и макияж. Я, дед, не какой-нибудь стригун или фигаро, я – куафёр[138], мастер!..

– Охохонюшки, – простонал дед. Ему вспомнилась гордая вывеска на цирюльне XIX века: «Паликмахер Елисей, стрижка-брижка волосей».

– Второй раз я трипанул[139] не знаю, в какой век, – продолжал тем временем внук. – Угодил прямо в драку, даже одежду себе найти не успел. А в третий раз, наоборот, полная пруха: в Москве устроили перепись населения прямо к моему появлению! Заодно всем давали фамилии и паспорта.[140] Ну, я прикинулся одним покойником, получил документ, будто я Смирнов, и пока не разоблачили меня, рванул в Петербург.

– Почему туда? Столица, там ещё скорее могли разоблачить.

– А я знал, что в 1917-м в Питере будет самый хардовый экшен эпохи. Интересно же. У нас в 2017 году только о том все и говорят. Ругаются в сети, жуть… Работал я там в цирюльне, а под старость сообразил, что ты в Москве живёшь.

– Понятно. И переехал, и опять пошёл в парикмахеры.

– Да-а-а… Советская сфера обслуживания населения – это, я тебе доложу, золотое дно. Здесь тоже брадобреем устроюсь.

– Это вряд ли. Нонеча борода важнее одежды, её никто не бреет. Человека с плохой бородой в дом не пустят, за безбородых девок замуж не выдают. И все стригут себя сами, «под горшок».[141] Не найдёшь ты здесь клиентов.

– Но ты же в министерстве иностранных дел работаешь?

– Ну, да. В Посольском приказе.