Глава XXXV Стопами Гамильтона

Глава XXXV Стопами Гамильтона

Я утаила свое недоумение. Кое-кому без того слишком весело. Я просто выпустила золотое яблочко погулять по тарелочке.

И, как оно водилось в наших детских сказках, тарелочка перенесла нас за тридевять земель, в пределы заморские, много дальше Парижа.

«Президент США Эдвард Мур Кеннеди произнес сенсационное обращение к народу». На этих словах диктора и загорелась картинка панели.

Это был Овальный кабинет Белого дома. Каждый президент имеет право обустраивать резиденцию на свой вкус, однако со времен первого срока Джона Фитцджеральда в ней, говорят, почти ничего не поменялось. В Овальном кабинете – серые шторы, кремовые стены. Достойная простота, во всем вкус утонченной Жаклин. Мне вдруг вспомнились рассказы о том, что именно Жаклин и превратила допотопные комнаты с помпезной мебелью в настоящий национальный музей. Может статься, что все последующие президенты-Кеннеди побоялись ее сердить переменами. А вот Никсону, верно, и хотелось все переиначить, да не успел. Очень уж быстро бедняге сделалось не до интерьеров.

Я невольно задумалась, что означает невероятное фамильное сходство всех мужчин этой семьи. Джон и Роберт – это просто одно лицо, хоть вовсе они и не близнецы. Действительно – горошины из одного стручка, все. И старшее поколение, и молодое. Вот мы с сестрой, к примеру, совершенно разные… А эти… Но если это что-то и означает, то что именно? Некую надличностную целостность, физическое воплощение идеи? Как знать…

Старшие даже седеют все одинаково. Эдвард Мур был на тон светлей старших, теперь не заметно.

Этот самый Эдвард Мур, сиречь Президент Кеннеди, сидел не за знаменитым столом, набранным из обломков корабля, а, напротив него, у горящего камина, под портретом Александра Гамильтона. Портрет камера несколько раз взяла крупным планом. Не тот портрет, памятный по учебникам истории Новейшего времени, кисти Джона Трамболла70, а другой, неизвестного мне живописца, на мой взгляд, куда более удачный, смягчающий чрезмерно острые черты мягкой жемчужной игрой света в собранных в косу волосах: напудренных ли, а может статься, то была просто ранняя седина.

В руках Кеннеди держал лист бумаги. Не вполне тонкая стопка поджидала на столике рядом с креслом.

«My fellow Americans…»

Вероятнее всего, мы смотрим не полную запись, а журналистский отчет. Или нет? Пока что непонятно, показали только начало. Кто-то в редакции успел уже, в считанные минуты, наложить на выразительный голос президента безликий шелест переводчика. Я успела задаться вопросом, точно ли передано значение слова «fellow».