– Сразу на этот вопрос не ответить, они ж все псевдонимы. Был такой, по прозвищу Киров. Повешен вместе с Лениным. Настоящая-то его фамилия была Костриков.

Костриков… Мое сердце продолжало сбоить, словно подавая мне сигналы… Костриков… Костер… Случайность?

Взгляд мой заметался по залу, разыскивая Романа. Только что он был справа от картины… Нет… Где же, Роман, где же ты?

– Догадалась? – Костер улыбнулся очень сладкой улыбкой. – Я ведь похож… на деда.

Мне попадалось это лицо, черно-белое, слишком округлое для того, чтобы попасть в красивые, но чрезмерная округлость была единственным его изъяном… Эти русые волосы, зачесанные назад… Попадалось, но нечасто. Не узнала. Внук? Но зачем он здесь? Что ему нужно?!

Мои глаза, наконец, нашли Романа. И, каким-то непостижимым, особым чутьем, он уловил мой взгляд. Не знаю, отчего я не крикнула, впрочем, было так шумно. Но кричать и не понадобилось. Я позвала его, и он услышал. Словно незримый телеграф соединил нас в многолюдстве. Я видела: он понял что-то, мною до конца не осознанное. Повелительно вскинул руку, призывая жандармов.

Подав сигнал, Роман стремительно двинулся к Государю, раздвигая толпу. Костер тоже метнулся к картине, в два шага поравнявшись с загораживающей ее корзиной орхидей. Счастье, что у него нет оружия! Что б там ни было, но оружия-то у него нет!

Двое полицейских бежало, пробиваясь к центру от дверей.

– Стойте все!! Хуже будет!

Костер запустил пальцы в цветочную корзину. И тут же, как мне помнилось, патетически указал в сторону Ника рукой. Рука же удлинилась совсем чуть-чуть, но маленький ее нарост поблескивал металлом.

Я не испугалась, со мною произошло что-то странное. Я словно раздвоилась. Мы с Романом будто сделались одним целым, я слышала стремительный ход его не успевающих воплощаться в слова мыслей, я всеми нервами ощутила концентрацию его физической воли. Я угадывала, я знала… Я свято знала сейчас, что Ник безопасен.

– …!!!!

Мерзкое слово87, которое во всю силу выкрикнул Костер, заполнило зал. Смрадный крик повис в воздухе, и только услышав это, я поверила, что не мучусь виденьями прошлого, что все происходит на самом деле.

Это был прыжок зверя, это был полет.

Оторвавшись от пола, Роман бросил себя между Государем и террористом.

Что-то хлопнуло, не очень громко. Роман чуть покачнулся, на его манишке выступило красное пятно. Яркое, но не ярче ягод клубники, что рассыпались по полу, выпавшие из чьей-то руки. И немногим больше, чем клубничная ягода. Его задело не очень сильно, он даже не остановился.

Бесконечный миг длился и длился, а у меня голове звенели намеренья Романа. Я знала, я знала, почему так, почему не иначе.