– Ты станешь моей Кали-Майтреей. В тебе сочетаются силы разрушения и любви, а значит, ты сможешь разрушить старое и создать новое. Смертельные опасности будут поджидать тебя на пути, но я оставил подарок, который не раз спасет тебе жизнь. Он спрятан на видном месте, но ты обретешь его в самый нужный момент. Прощай и до встречи. С любовью, твой друг. Постскриптум. Зиверс ничего не знает. Я его обвел вокруг пальца. И все же береги его. Он полезный».

– Отто Карлович, как я понимаю, вас спрашивать бессмысленно? – Колчак повернулся к ученому, и тот недоуменно развел руками.

Они перерыли вагон для порядка, но никаких тайников не нашли.

– Думаю, это та самая шашка, которой Залесский зарубил Юровского и его расстрельную команду, – Татьяна взяла оружие с кровати. – Я беру ее себе. Это символ отмщения за мою семью.

– Как вам угодно, – согласился Колчак. – Ладно, тут мы закончили. Вы двое отправитесь со мной в Омск – после того, как навестим фронт.

– А как же наш бронепоезд? – спросил Зиверс.

– Теперь это мой бронепоезд, – ответил Александр Васильевич. – Я переношу сюда свою ставку.

Часть 2 Головы красных командиров

Часть 2

Головы красных командиров

Декабрь 1918 —установка

Зиверс усадил ее в кресло и закрепил голову зажимами. Он был сам не свой.

– Что-то не так, Отто Карлович? – спросила Татьяна.

– Ты ведь помнишь, как росла вместе с другими детьми, и мы вас постоянно тестировали?

– Да, – поморщилась Татьяна. – Но это воспоминания странные. Очень яркие и четкие… И они двойные. Я словно помню их два раза.

– А воспоминания великой княжны Татьяны Николаевны?

– С ними то же самое. Только не два раза, а три. Два раза – очень четко, а третий раз – нечетко, словно в тумане.

– Чертовщина какая-то, – Отто Карлович огладил бороду. – Скажи, Залесский не делал с тобой ничего такого? Он приводил тебя на установку?

– Я не помню… Все, что было со мной во время болезни, – какое-то смазанное.