– Прости меня, почтенный Леонтиск, за то, что я вмешиваюсь не в своё дело, – обратился я к скульптору, – Но позволь узнать малознакомому с коринфскими обычаями чужеземцу, чем плоха вот эта девица, которой ты размахиваешь, как боевой палицей?

– Чем плоха? А ты разве сам не видишь, римлянин?

– В упор не вижу, хоть и не жалуюсь на зрение. А вижу обворожительнейшую девчонку, которую тут же хочется заполучить в натуральный размер и живую, гы-гы!

– Скажи лучше "распутную шлюху" – так будет точнее, – хмыкнул старик, – Афродита, конечно, не очень-то добродетельная супруга Гефесту, но шалит-то ведь она потихоньку, а не так вот напоказ! А что сделал этот негодяй? Одел её, называется! Мало того, что эта узенькая и тоненькая накидочка ничего не скрывает, а только внимание к якобы скрытому привлекает, так он ещё и якобы прикрыл груди богини и оставил полностью обнажёнными её ноги – это же верх непристойности! Уж лучше бы он полностью обнажённой её сваял – по крайней мере, её распутность тогда не так бросалась бы в глаза. Я и сам, признаться, далеко не безупречен в соблюдении нашего священного канона, и мне частенько за это пеняют, но когда же это я позволял себе ТАКОЕ?

– Ну, может богиня просто раздевается для купания на пляже?

– Опираясь на декоративную колонну с вазой и поправляя волосы явно перед кем-то? И ладно бы ещё одно только это…

– А что твой раб ещё натворил?

– А ты взгляни, римлянин, сзади и снизу!

Я последовал совету мастера и ухмыльнулся – несмотря на небольшие размеры статуэтки, звиздень у девчонки и отлита правильно, да ещё и тщательно прочеканена, и прочеканена совсем недавно, так что блестит это великолепие – ну, как у кота яйца. Наши глянули и тоже посмеялись, одобрительно оттопыривая большие пальцы.

– А сколько парню лет? – спрашиваю скульптора.

– Четырнадцать.

– Ну, в его годы вполне естественно проявлять особый интерес к красивому женскому телу и к некоторым его отдельным частям.

– Но не тогда же, когда ваяешь богиню! Ты только представь себе, римлянин – архонт города видит восковую модель вот с ЭТИМ, впадает в гнев и приказывает мне немедленно уничтожить её, если я не хочу предстать перед судом за святотатство. Я с огромным трудом уговариваю его позволить доработать модель попристойнее – и разумеется, убрать ЭТО и вообще прикрыть само нескромное место и ноги. И что делает этот негодный мальчишка? Мало того, что он лишь слегка прикрывает нескромное место спереди, а ноги оставляет обнажёнными, так он ещё и не убирает ЭТО, а лишь маскирует слегка сзади! И КАК маскирует! Нарастив этой бесстыжей и без того немыслимо длинные и пышные волосы! Я и сам этим злоупотребляю – и длинными ногами своих моделей, и формами тела, и пышными волосами – видел бы ты, как негодуют на меня те коринфянки, которых природа наделила всем этим гораздо скупее! А уж как негодуют на меня – по их наущению – их мужья! И тут этот мерзавец, эта змея, которую я пригрел на своей груди, не только лепит из воска, но и отливает ТАКОЕ в бронзе!