– Что-то у нас мрачные какие-то разговоры получаются! – нарочито поёжилась гетера, – Мы здесь вообще-то для того, чтобы веселиться! Может быть, пора поговорить…

– Пьём за милость Афродиты и за даримое ей счастье любви! – предложила вдруг всей публике тост наставница-поэтесса школы.

– Вот, точно! – подхватила Федра и тут же развалилась поэротичнее, – Нельзя же гневить Афродиту! Самое время почтить её добрым возлиянием, а затем и…

Тут она права, время – именно "самое". Архонт города уже лезет рукой в разрез пеплоса танцорши, две аулетриды уже возлежат в обнимочку с обхаживаемыми ими шишками, и одна уже тянет своего встать, указывая глазами на комнату за занавеской. По словам Меропы это не совсем по правилам – на самом симпосионе полагается добиться от своего кавалера публичного заявления о желании перепихнуться с ней, а затем уж он придёт в храм, где его желание и исполнится, но на нарушения давно уже смотрят сквозь пальцы. Главное ведь – результат. Судя по тому, как плотненько прижалась ко мне своими выпуклостями Аглея, по её мнению тоже настал момент истины…

Александрийка явно была уверена, что этот испанский римлянин-полуварвар наверняка предпочтёт "почтить Афродиту" в горизонтальном положении с раскрученной и далеко ещё даже не начавшей увядать знаменитостью, дабы всю оставшуюся жизнь потом только этим и хвастаться перед всеми своими друзьями и знакомыми, но это потом, а вот прямо сейчас – дабы показать всей здешней публике, насколько он неотразим, что вот даже саму Федру Александрийскую, на которую тут все недавно чуть ли не дрочили, с кем попало на ложе не кувыркающуюся, на любовь раскрутил. Да разве сравнить ЕЁ с какой-то там никому ещё толком не известной шмакодявкой-аулетридой! Она так и не поняла, что произошло, когда я встал и протянул руку не ей, а массилийке, а ей кивнул на наших – типа, почти-ка Афродиту с кем-нибудь из них. Володя, конечно, тут же с удовольствием её облапил, и гетере, конечно же, ничего больше не оставалось, кроме как – ага, назло мне, чтоб осознал, от ЧЕГО отказался и горько пожалел о своём дурацком выборе – продемонстрировать ему жаркую взаимность. Даже Аглея едва сдержала смешок от столь предсказуемой обезьяньей реакции.

Какова в постели сия Федра, и много ли я потерял от своего выбора – это мне, надо думать, спецназер завтра расскажет. Я-то ведь сам её теперь хрен опробую – она ж на меня изобижена до всей глубины своей обезьяньей души. Да и хрен с ней – на обиженных, как гласит народная мудрость, воду возят. Вот судя по Меропе – не очень-то я и прогадал. Опыт у девчонки, конечно, ещё не тот, но школа-то – та же самая, и выпускница уж точно не из худших, и старалась она на совесть. И если блокировать этот завязанный на ореол знаменитости раскрученных гетер греческий эгрегор, что для меня ни разу не проблема, то разница на мой взгляд – вполне в пределах допуска. Сделали доброе дело, ублажили их шаловливую греческую богиню, отдыхаем…