– Растянуть верёвку! – командую легковооружённым бойцам, которые быстро разматывают один из заранее приготовленных мотков, – Выстроиться в ряд вдоль верёвки! – это уже местным адресовано, – Взяться за верёвку и держать, не перебирая! – нам нужно, чтобы издали они выглядели как привязанные, – К воротам бегом – марш!

– Быстро! Не задерживай! – шуганули их наши конвоиры – трусцой, конечно, иначе бабы неминуемо запутались бы со своими многочисленными узлами и кошёлками и хрен удержали бы темп, да и о мелкой детворе тоже не следовало забывать. Где-то около полусотни человек составила эта первая вереница эвакуируемого из города гастовского мирняка. Потом вторую такую же таким же манером сколотили и тоже погнали следом за первой. Третью собираем, а народ всё прибывает и прибывает – явно въехали в расклад и осознали всю серьёзность момента. Млять, хоть бы бастулонской флотилии хватило!

– Командуй тут! – передаю бразды правления Володе, а сам разворачиваюсь и скачу с бодигардами к лагерю, где Велтур явно не готов к такому наплыву перешуганных, ни хрена толком не знающих и способных в любой момент впасть в панику штатских. К счастью, там ещё и Трай подзадержался, дабы пообщаться со свояком и подбодрить его – как бы не влетело ему за эдакую затянувшуюся самоволку во время военных действий…

Подъезжаю, а там как раз бардак наметился – из-за спешки многие, видимо, так и не разжевали толком своим эвакуируемым домочадцам сути предстоящего, которую и сами не слишком хорошо понимали, а просто погнали к площали у ворот и велели "делать как все". В результате несколько баб, так и не въехавших в расклад и только просёкших, что их сейчас погонят дальше к порту, закатили истерику. Кордубец, едва успокоивший своих, пытался помочь моему шурину урезонить бузотёрок, но разве ж их перекричишь? Достаю револьвер, взвожу курок и шмаляю в воздух – ага, замолкли! Одна, кажись, ещё и обгадилась. Ну, нет худа без добра – вспоминаю первые месяцы собственной срочной на учебном пункте, когда нас даже ссать водили строем, ну и даю отмашку конвоирам гнать толпу к отхожему месту, дабы отоссались и отосрались на дорожку. Первая "связка" с толчка возвращается облегчённая, и её тут же снова выстраивают вдоль верёвки. А я киваю уже проинструктированным трубачам, и те трубят сигнал "Внимание!" Штатские его, конечно, не знают, но настораживаются, что нам от них, собственно, и нужно.

– А теперь – слушайте все! – я говорил в жестяной матюгальник, – Ваш город скоро будет захвачен римлянами, и тех, кто останется в нём, не ждёт ничего хорошего. Не слишком позавидуешь и тем, кого приведут сюда в полдень – и из них какую-то часть, возможно, нам придётся отдать римлянам. Но вам, попавшим сюда первыми, повезло – вас сейчас поведут в порт и погрузят на корабли, – я не стал распространяться о том, что везение первой партии не было случайным, поскольку первыми к воротам послали как раз тех, кому слишком опасно было медлить, – Для римлян вы все сейчас исчезнете так, как будто бы вас и не было вовсе, и если они пожелают найти и поймать кого-то из вас – им придётся разыскивать вас среди морских волн. Не знаю, сильно ли им помогут в этом их собаки-ищейки, – рассмеялись не только конвоиры, но и кое-кто из толпы.