– Видели бы вы, Мария Николаевна, что эти мерзавцы сделали со Славгородом! – возмущенно воскликнул Анненков.

– Я догадываюсь, – ответила великая княжна, глядя ему в лицо. – Я другое видела. Никому не пожелаю!

Анненков стал из бледного пунцовым и опустил голову.

– Простите, Мария Николаевна! Я даю слово, что возьму себя в руки. Ваша просьба о вежливом отношении с арестованными будет выполнена неукоснительно.

– Прекрасно! Впрочем, если вам окажут сопротивление, то без раздумий бейте в морду, – тут брови у казаков изумленно поползли вверх, – а будут стрелять – стреляйте в ответ. Жизни казаков для меня важнее. – Свои слова великая княжна закончила под смех офицеров, смотревших на нее влюбленными глазами.

– Еще один вопрос, Мария Николаевна, – сказал Волков, – так сказать, для полной ясности. Арестовывать всех, абсолютно всех?

– Всех. Потом разберемся, кого можно использовать для вящей пользы, а пока пусть посидят. А то привыкли вкусно есть и сладко пить, ведя беседы о судьбе Отечества и страданиях народа. Ананасы в шампанском любят господа либералы, пусть говна хлебнут с лопаты помойной! – Великая княжна побледнела от гнева.

В полной тишине раздался стон Александры Александровны Теглевой – она сидела на диване, схватившись за голову, и с ужасом смотрела на великую княжну.

– Боже мой, Машенька, что ты говоришь? Как ты можешь? Где та Маша, которую я знала? Добросердечная, сострадательная и богобоязненная?

– Нет ее, Шурочка, – неожиданно жестко ответила великая княжна, – ее расстреляли в подвале Ипатьевского дома! И хватит об этом! Господа, я вас больше не задерживаю. Александр Ильич, Григорий Михайлович, я рада знакомству с вами. Мы еще встретимся в самые ближайшие дни и поговорим более предметно.

XXI

XXI

Утром в среду пошел снег. Белые хлопья, весело кружась, покрывали городскую грязь пушистым саваном.

«Снег, снег, снег, снег, снег за окошком кружится», – глядя в окно, вспомнил Николай строчки из песни Александра Городницкого.

За его спиной шла суета – дамы собирались к Шаниной.

– Николай Петрович, – голос великой княжны был полон веселой иронии, – вам так скучно было давеча у Шаниной. Может быть, вам остаться?

– И не надейтесь, – сердито буркнул Николай.

На этот раз на морозе ему пришлось торчать несколько меньше. Неожиданно выскочившая из ателье Катюха схватила его за рукав и потащила за собой.

– Ты чего? – удивился Николай.

– Зовет, – односложно, не вдаваясь в подробности, ответила сестра и, заглянув в какую-то комнату, спросила: – Можно?