Видимо, получив утвердительный ответ, она распахнула дверь и втолкнула Николая внутрь. Это была примерочная, посередине которой на небольшом круглом подиуме стояла Маша.

Челюсть Николая со стуком упала на пол. Да, шанинские портнихи постарались! Впрочем, и без участия самой купчихи явно не обошлось. Платье выглядело чрезвычайно стильно. Николай, ожидавший увидеть что-то вроде парадного придворного платья, просто онемел. Строгость и простота линий сочетались с изяществом: с одной стороны, это был туалет молодой девушки, а с другой – платье было черным, траурным. Да и в каком еще платье могла появиться на людях великая княжна спустя три месяца после гибели своей семьи? Небольшое прямоугольное декольте подчеркивало красоту Машиной шеи. От правого плеча наискосок к поясу поверх платья была закреплена широкая алая лента с золотой каймой, ярко выделявшаяся на черном фоне.

Увидев вопросительный взгляд Николая, Маша пояснила:

– Это лента ордена Святой Екатерины, высшей женской награды Российской империи. Все великие княжны награждаются им при рождении. Звезды и знака, конечно, нет, где их достать в Омске, но лента должна быть на мне.

Николай откровенно любовался Машей. Несмотря на специфический цвет, платье удивительно шло ей, подчеркивая ее молодость и красоту. Видимо, от волнения Маша раскраснелась, и сочные краски ее лица, вкупе с сиянием синих глаз, в сочетании с черным цветом выглядели особенно контрастно. Впрочем, долго любоваться Николаю не дали, выставив за дверь.

После примерки радостно возбужденные девушки в сопровождении поручика Шереметьевского, сопровождавшего в основном одну Катю, понесли платье в гостиницу. Маша посмотрела им вслед, а потом, делано капризно выпятив нижнюю губу, заявила:

– Не хочу в гостиницу, хочу гулять!

– Где? – поинтересовался Николай.

– Вы же хотели пострелять, Николай Петрович? Давайте поедем постреляем.

Николай вопросительно посмотрел на Деллинсгаузена. Тот кивнул.

Спустя десять минут компания на двух пролетках, в сопровождении нескольких верховых казаков, в которую кроме великой княжны и Николая вошли Деллинсгаузен, Костя Попов и еще четверо офицеров охраны, отправилась на стрельбище куда-то на южную окраину Омска.

На стрельбище было довольно людно – десятка два молодых русских и английских офицеров упражнялись в стрельбе из личного оружия. Многие из русских были слегка навеселе.

– Веселая служба, – зло фыркнула великая княжна.

При виде молодой девушки офицеры оживленно загудели, раздалась пара скабрезных шуток. Деллинсгаузен двумя словами навел порядок и потребовал у шутников извинений. Те, поняв, кто перед ними, смущенные до предела, не протестовали.