Лексей испытывал серьезное давление обеих сторон как от них самих, так и их сторонников среди влиятельных вельмож. Но никому ни на йоту не поддался, даже заполучил за глаза прозвище — Железный канцлер (или чугуноголовый, как называли самые недовольные из них). Находились такие, кто пытался обойти его и обращался непосредственно к молодому императору, тот же просто отказывал в аудиенции и отсылал к канцлеру, а самых упорных, допекавших где угодно, даже в уборной, крыл нецензурными словами явно армейского происхождения. Лексею же приходилось высказываться более дипломатично, но суть его ответа оставалась прежней — России чужая война не нужна даже за самые сладкие коврижки, а брать ее на испуг — кишка тонка! Ясно осознавал возможные убытки страны, если недруги решатся принять против нее какие-то санкции, попытаются взять на измор, но считал, что не стоят они ни единой капли напрасно пролитой крови русских солдат. Да и родная держава стала намного сильней той, что была еще двадцать лет назад, в том без ложной скромности признавал свой существенный вклад.

Та же Русская Америка приносила почти треть доходов казны, там добывали не только большую часть золота, серебра и драгоценных камней, но и цветные металлы, редкие легирующие присадки, качественную сталь. Да и пушнина давала немалый привесок, во много крат окупая издержки на нее. Военную же мощь страны испытали в баталиях против самого грозного неприятеля, причем с более, чем убедительным исходом. Враг теперь не раз подумает, прежде чем лезть на рожон, тем более начинать войну. Правда, самим нельзя почивать на лаврах, каждому — рядовому солдату или адмиралу, — нужно трудиться неустанно на своей службе, а государству дать ему лучшее оружие и довольствие. Тогда никто не сможет диктовать им свою волю, в том и его, Лексея, задача, наверное, самая важная из множества принятых на себя. Пока же с полным основанием мог сказать — недругам долго придется стараться, чтобы хоть как-то серьезно ослабить страну. Принудить же вредить себе самому вряд ли кому удастся, если только изменой, как чуть было не случилось с Александром, не вмешайся он.

В начале осени произошло событие, серьезно осложнившее отношения с Францией — средь бела группа людей в гвардейской форме напала на экипаж посла графа д'Едувиля, заколола шпагами его самого и жену, а потом скрылась. Спешно начатое следствие не нашло виновных в злодейском убийстве, свидетели происшествия, среди них и оставшийся в живых кучер посла, не смогли опознать кого-либо из подозреваемых в Семеновском полку, чью форму использовали убийцы. По-видимому, организаторы провокации — а именно ею представлялось столь демонстративное нападение на французского дипломата, — прибегли к уловке с чужим обличием для увода следствия на ложный след, главное же — создать конфликт между двумя странами. И они своего добились — прибывший спустя месяц в российскую столицу новый посол генерал Савари передал Лексею ноту от правителя Франции едва ли не ультимативного характера. Даже закралась мысль — а не сам ли Бонапарт, объявивший себя императором весной этого года, зачинщик провокации? Уж больно скоро, не дожидаясь окончания расследования, тот предпринял такой шаг и использовал как повод для давления на Россию.