— Значит, — неуверенно начал Джей, — значит, вы помилуете меня, свамен?

— Я увидел, как живут рабы, да, зрелище удручающие, — сказал я. — Но теперь бы мне хотелось взглянуть и на твой дом, надзиратель. Если все так, как ты говоришь, и ты не брал денег от Надима Люмба, значит, я это увижу.

Айриса довольно усмехнулась, Масару с интересом уставился на смотрителя, так же как и я, изучая его реакцию. Джей несколько секунд молчал, переваривая информацию.

— Конечно, — торопливо ответил он, — идемте, свамен. Мой дом чуть дальше, в конце улицы. Я и моя жена, всегда рады гостям. Особенно вам, свамен Азиз.

Он не нервничал, он уверенно вел нас к своему дому. Выдержка или ему действительно было нечего скрывать?

— Ты женат, Джей. Наверное, и дети есть? — спросил я.

Джей явно расслабился, считая, что опасность миновала, и теперь отвечал непринужденно:

— Да, свамен, у меня сын. Тобин, ему десять. Он учится в школе Нинья-двар здесь, на юге.

— Он обучается за деньги Игал или Сорахашер? — спросила Айриса.

Вопрос был очень кстати, сам бы я об этом не спросил, потому что в эти клановые тонкости так до конца и не вник. Но точно знал, что если ракта обучали за деньги рода, он был должен отработать роду долг, так же обстояли дела и с обучением ракта за деньги клана. Эти после обучения становились преданными, работали на клан двадцать пять лет, а после получали должность в клане или свободу по желанию. И только те, кто учился за деньги родителей, могли позволить себе обрести эту свободу сразу после обучения. Жить, там, где хочется, работать на себя. Они имели право выбора, но позволить себе обучать ребенка за собственные деньги мог не каждый. Насколько я понял, обучение ракта обходится далеко не дёшево.

— Я сам оплачиваю обучение сына, — сказал Джей, взглянув на Айрису с вызовом.

— И сколько сейчас стоит год обучения в Нинья-двар? — поинтересовался я.

Я понял, куда ведёт Айриса.

— Сто пятьдесят тысяч ратан, свамен, — спокойно ответил Джей, нисколько не смутившись. Если бы он обучал сына на деньги, взятые у Надима, наверняка должен был бы нервничать. Но он и бровью не повел.

— А сколько ты получаешь на должности смотрителя рабов? — спросил я.

— Тридцать тысяч ратан, — не задумываясь, ответил он.

— То есть, отдаешь половину заработка на обучение сына.

— Все верно, свамен. Мы люди неприхотливые, к роскошной жизни не приученные. Нам с женой хватает тех денег, что имеем.

Я усмехнулся. Что ж и это звучало правдоподобно. Но посмотрим, как он действительно живёт.

Мы прошли длинный ряд ветхих деревянных бараков. Здесь было тихо, все дети, что были в поселке, играли вначале улицы, остальные же рабы были на поле, рабочий день был в самом разгаре.