Своё участие в разработке плана Фокадан оценивает весьма скромно. Кое-какие идеи из будущего, да опыт войны в Северной Америке. Некоторые его предложения приняли на совещании, но скорее из любопытства. Насколько они оказались полезны и насколько высоко оценит их генералитет, предсказать сложно.

Мышление людей девятнадцатого века и века двадцать первого отличается разительно. Попаданец пробыл в этом времени не первый год, но до сих пор удивляется и удивляет других. Пару раз на совещании приходилось в буквальном смысле прикусывать себе язык, чтобы не брякнуть чего-нибудь лишнего.

Войны ныне принято вести достаточно интеллигентно, без излишеств, так что некоторые идеи, почерпнутые из ТВ, явно не к месту. Ляпнешь что-нибудь этакое, и получишь репутацию нелюдя. К чертям такую радость.

* * *

Разом забахали гаубицы[1], земля колыхнулась и вести разговор стало невозможно. Фокадан жестом приказал продолжать работу, отправившись к себе в блиндаж. Обстрел Николаифиртель[2] будет вестись где-то с полчаса, по расписанию.

Решение сосредотачивать огонь артиллерии на каком-то объекте не ново, но никогда ранее не приходилось вести корректировку огня для сотен тяжёлых гаубиц. Справились — на помощь пришла расчерченная на квадраты карта Берлина и воздушные шары.

— Полковника Фокадан в штаб Главнокомандующего! — Влетел на позиции полка вестовой через час после обстрела. Переглянувшись с офицерами, полковник непонимающе пожал плечами и велел седлать коня.

— … отлично! — Черняев не скупится на самые лестные эпитеты, — ваша идея с расчерченной на квадраты картой дала прекрасные результаты! Казалось бы — сомнительная новинка, но вот поди ж ты, прекрасные результаты, просто прекрасные!

— Я опять в Историю влип? — Тоскливо подумал Фокадан, сохраняя восторженное выражение лица, пока его тормошил командующий.

— …теперь к вашим идеям будем относится не столь скептически! Ну что, полковник, есть какие-то идеи?

Черняев подмигнул, и попаданцу стало как-то неловко.

— Ну если только помимо наблюдателей, посадить на воздушные шары отменных стрелков с дальнобойными ружьями, — промямлил он, — не бог сколько народа перестреляют, но обстановка в Берлине станет несколько более нервной. Пуля, прилетевшая неизвестно откуда, заставит подозревать наличие неприятеля в городе.

Черняев будто врезается с разбега в стену, моментально остановившись и окаменев.

— Интересно, — бормочет он, — порох, разумеется, бездымный[3], чтоб не связали… да, может получиться. Спасибо, полковник, ещё идеи есть?

Фокадан отрицательно мотает головой.