Через полчасика отлегло и Алекс только сейчас удосужился глянуть на часы. Раненько, даже по летнему времени ещё тёмно. Поспать? Да ну… раз уж встал.

Разложив бумаги, полковник начал анализировать происходящее. Разбуженные вестовыми, в блиндаж притащился Даффи и Каллен, повышенный недавно до капитана, да командиры батальонов. За ними просочился Патрик, который вовсе не ложился, добывая информацию для очередного репортажа.

Однорукий компаньон Фокадана по издательскому бизнесу сделал себе имя, но вусмерть задолбал командование Союзных войск. Выдержанный дипломат Черняев при виде Гриффина непроизвольно морщится и кладёт руку на револьвер.

Старый друг несколько увлёкся и не понимает слова Нет. Прямо-таки воплощение американского журналиста из начала-середины двадцатого века, напористого и нагловатого. Для нынешних джентельменских времён его поведение резковато. А всего-то рассуждения попаданца о профессии репортёра пару лет назад.

— Давай, — махнул ему полковник, — присоединяйся. Военных тайн у нас всё равно нет, решил вот провести штабные игры перед событиями. Лишним не будешь.

Патрик по-свойски скользнул на скамью, смахнув с неё мимоходом осыпавшуюся с потолка землю и со смешком забрав у Алекса надкусанную галету. Покосившись на ребячества друга, попаданец промолчал, усмехнувшись.

— По всему видно, что скоро будет штурм или как минимум — разведка боем, — намазывая маслом новую галету, начал рассуждать Фокадан, — Вариант со сдачей города остаётся запасным — прусский король, покинувший Берлин при приближении вражеских армий, строго-настрого запретил капитулировать.

— Нарушить запрет, когда по слухам, за такое обещают лишить дворянства и состояния? Не каждый сможет, — пробурчал отчаянно зевающий Даффи, приняв у Роба здоровенную чашку жутко крепкого и ещё более сладкого кофе, и уже раскуренную сигару, — Вероятно, настолько жёсткие санкции к нарушителям приказа всё-таки слухи, но на чём-то они должны базироваться.

— Понять Вильгельма не сложно, ему любой ценой нужно выиграть время, дожидаясь помощи англичан, заволновавшихся турок или кого-нибудь ещё, — задумчиво сказал Патрик, пыхая папиросой, — только вот что и как… никакой информации нет, даже отголосков. А это, знаете ли, показатель. Думается мне, что в верхах опять какая-то политическая интрига наметилась. То ли апоплексический удар табакеркой[5] по голове русскому императору, то ли очередное предательство Австрией бывших союзников.

— Его противники настроены крайне решительно, вплоть до отделения от Пруссии насильно присоединённых государств, — подал голос Фокадан, взяв у Роба чай, — то есть с обоих сторон могут пойти на любые меры, даже самые подлые. Вильгельм объявил нынешнюю войну Отечественной, поднимая под ружьё всех бюргеров.