Неопределенного возраста господин, полчаса назад шаривший у унтера в сумке, торопливо шел, неся в правой руке увесистый сундук и пригибаясь от его тяжести. Завернув за ближайший угол, он с облегчением вздохнул и, решив сменить руку, поставил свою ношу на землю.

— Тяжело? — участливо спросил его непонятно как оказавшийся рядом Будищев.

Пока незадачливый воришка размышлял, что на это ответить, унтер решительно шагнул к нему и без замаха ударил под дых. Мазурику, никак не ожидавшему подобной подлости, показалось, что в его живот ударили по меньшей мере, оглоблей и он со стоном опустился на колени.

— Как тебе не стыдно? — с укоризной в голосе покачал головой Дмитрий. — Я, можно сказать, тебя от турецкого ига спасаю, а ты у меня патроны спер! Слышь, гнида, как я Болгарию от османов освобождать буду без огнеприпасов?

— Он — цыган! — раздался рядом холодный голос, говоривший на не слишком хорошем, но все же вполне понятном русском языке.

— Что? — резко обернулся Будищев и увидел того самого типа, которому избитый им карманник отчитывался в своей неудаче.

— Я говорю, что Мирча из фараонова племени и ему нет дела до свободы балканских христиан, — любезно пояснил тот и криво усмехнулся.

— То-то я смотрю, что у него морда смуглая, хотя вы тут все такие. И вообще, не хрен по моим карманам шарить, не люблю я такого!

— Зря ты в это дело полез, солдат, — даже с каким-то сожалением в голосе заявил главарь местных уголовников и неуловимым движением вынул нож.

— А президент у вас часом не бухает? — хмуро поинтересовался у него Дмитрий и, переступив с ноги на ногу, вдруг сильно лягнул карманника, начавшего подавать признаки жизни.

— Ловко, — почти одобрительно кивнул головой бандит и сделал резкий выпад ножом.

Унтер в ответ неловко отшатнулся и, поскользнувшись, упал, вызвав у противника радостную усмешку. Однако едва тот бросился вперед, как перед его глазами оказалось черное, будто путь в загробный мир, дуло револьвера, а щелчок взводимого курка прозвучал подобно погребальному звону колокола.

— Дяденька, угадаешь, сколько я в тебе за три секунды дырок наделаю? — спросил Будищев и тут же вскочил на ноги.

— Ты не будешь стрелять, патруль услышит! — побледнев, заявил местный авторитет, отскочив в сторону.

— Лучше пусть меня двенадцать человек судят, чем шестеро несут!

— Слушай, солдат, давай разойдемся по-хорошему? Мы тебя не видели, ты нас не знаешь…

— А как насчет моих патронов?

— Черт бы тебя подрал, вместе с твоими патронами! Да забери этот сундук, если хочешь, и будем в расчете.

— Ладно, канайте отсюда, — махнул рукой Дмитрий и опустил револьвер.