В Дербенте с удовольствием взглянул я на развалины одной башни, где 24 года тому назад устроена была брешь-батарея, которою командовал я, будучи артиллерии капитаном. В положении моем не мог я быть равнодушным к воспоминанию, и если бы не хотел признаться, никто не поверит, чтобы не льстило оно честолюбию.

Во время пребывания моего в Дербенте один из беков сделал донос на многих, находящихся в сношениях с Ших-Али-ханом и помогающих ему деньгами и вещами… получают в возврат от персидского правительства, отъезжая туда нередко таким образом с получаемыми от него свидетельствами в принятии пособия. Доноситель знал всё обстоятельно, ибо сам долгое время был их товарищем.

Мошенники были большею частию пришельцы из разных стран, не уроженцы земли и люди, производящие лучший в городе торг. Они уличены были и не могли оправдаться. Я в страх другим приказал произвести над ними военный суд. Полезно было рассеять сие гнездо с Дагестаном. Пример такого взыскания произвёл большой страх и следствия для правительства невыгодные.

Из Дербента в Кизляр приехал я 12-го числа февраля с намерением отправиться в С.-Петербург, на что имел уже я позволение.

В Кизляре удержан я был множеством дел, собственно до Кавказской губернии относящихся; был потом в Георгиевске и на минеральных водах, где, осмотрев временные ванны, по распоряжению моему вновь построенные, приказал составить архитектурные проекты для всех необходимых зданий.

На сей предмет выпрошен мною был весьма искусный архитектор, и предварительно имел уже я уведомление, что по партикулярному письму моему, государю показанному, обещаны были деньги, и о том сообщено мне официально дежурным генералом Главного штаба, что государь жалует деньги для возведения зданий.

По известию, полученному от командующего в Грузии генерал-лейтенанта Вельяминова 1-го, что приказание моё исполнено и митрополиты из Имеретии вывезены, отложил я намерение ехать в С.-Петербург; напротив, поспешил возвратиться в Тифлис, ибо ожидал, что в Имеретии произойдут беспокойства.

В бытность мою на линии командир 43-го егерского полка полковник Греков делал экспедицию к чеченцам: войска прочистили дорогу чрез урочище Хан-Кале и прорубили вновь дорогу на Гребенчуцкую поляну, на коей расположена деревня сего же имени, известная как убежище главнейших в Чечне разбойников.

Полковнику Грекову старались чеченцы делать возможные препятствия, но он, приобыкши совершенно к их образу войны, повсюду преодолел оные, и дело кончилось несколькими весьма неважными перестрелками.