Вендора контролируют очень плотно, и он не хочет нарушать правила игры, он дорожит возможностью делать бизнес с такой большой организацией. Случись что, заменить вендора не проблема. На его место желающих более чем достаточно. Другое дело, что вендору частенько приходится перенанимать временных сотрудников у небольших рекрутинговых и консалтинговых контор, которые могут себе позволить много вольностей. Хотя вендору положено «партнеров» контролировать, а не просто так.

Плавильный котел

США известны как «плавильный котёл народов». Американцы в третьем, пятом, десятом поколении могут в разговоре в любой момент начать загибать пальцы, перечисляя, какие крови текут в их жилах: ирландская, польская, немецкая, итальянская, шотландская, еврейская, мексиканская…

Вся культура страны, весь уклад жизни построены на том, что у людей есть мощный стимул влиться в общий котёл и в нем стать частью национальной ухи. Если не у эмигрантов в первом поколении, то у их детей достойной альтернативы практически нет.

С другой стороны, американское общество очень терпимо к культурным и религиозным различиям и привязанностям, с большим сочувствием и пониманием относится к тому, что какие-то люди, какая-то часть народа или религиозной группы хотят сохранить свою самобытность, язык, культуру, традицию.

Современные американские гетто – районы компактного проживания русских, итальянцев, поляков, мексиканцев, афроамериканцев, вьетнамцев, арабов, хасидов, филиппинцев, индусов, – это не насильственная изоляция людей по какому бы ни было признаку. Это их сознательный выбор. Им так удобнее. Особенно поначалу, особенно когда английский на нуле, то врачи, страхование, банки, магазины, ремонт автомобиля – всё доступно на родном языке.

Во всякой перемещающейся в США этнической группе есть люди, которые стремятся к сохранению привычного уклада жизни, и есть люди, стремящиеся влиться в плавильный котел, вырваться из неизбежных ограничений маленькой группы. Это две органичные части общего эмигрантского процесса. Какие-то группы движутся в сторону котла быстрее, какие-то (мусульмане, например) медленнее. Но через одно, два, три поколения о национальной идентичности дедушек и бабушек говорят с улыбкой, немножко с гордостью, но это все на втором и третьем, если не десятом, плане.

Интересно в этом плане посмотреть на чайна-тауны в разных городах. В Сан-Франциско это крохотный пятачок, ориентированный на туристов, а не на местных китайцев. Местные им для выживания не важны. А вот, например, в канадском Ванкувере, особенно в Ричмонде (это пригород Ванкувера), в чайна-тауне на некитайцев вообще никто внимания не обращает. Не для них все это. Там все существует для удовлетворения потребностей местного китайского населения. Но Канада, надо сказать, и не пытается быть плавильным котлом, хотя уйти от этого совсем тоже не может: жизнь берет свое.