Не вскоре – шестеренки системы вращались медленно – но долгожданный день настал. 20 октября 1954 года в 11 часов утра он переступил порог лагерного управления и направился с такими же счастливцами на вокзал. В кармане телогрейки лежала драгоценная справка: «Освобожден по определению Омского областного суда в порядке ст. ст.457-462 УК РСФСР по болезни». С собой Быстролетову выдали билет на проезд до Москвы, 16 рублей на питание в пути и 496 рублей заработка, накопившегося в лагерной кассе. Что с ними можно позволить себе на воле, он не представлял. Знал только, что газета «Правда», по которой на больничной койке заново учился читать, стоит 20 копеек.

«Настала ночь – первая ночь на воле под мерный стук колес, уносящих нас на запад… Я проводил рукой по простыне и одеялу, желая вызвать в себе ощущение восторга, бурной радости, упоения. Но ничего этого не было. Меня переполняла тревога. Куда я еду? Что со мной будет? Как меня встретят люди, которые меня не знают и, вероятно, знать не хотят? Что будет дальше? Ведь я не могу работать… Я не могу содержать себя, кормить, обувать и одевать, найти комнату и заработать деньги для ее оплаты… И еще: я не полноправный гражданин, а лишенец – куда ни сунусь, всюду будет отказ!.. По прибытии в Москву я выполз на ступени Казанского вокзала. Голова так кружилась от волнения и усталости, что пришлось опереться рукой о стену… Постовой милиционер заметил меня. – Ты оттуда? – Оттуда. – Так давай отселева к такой-то матери, слышь? В момент, чтобы духу не было!»

«Настала ночь – первая ночь на воле под мерный стук колес, уносящих нас на запад… Я проводил рукой по простыне и одеялу, желая вызвать в себе ощущение восторга, бурной радости, упоения. Но ничего этого не было. Меня переполняла тревога. Куда я еду? Что со мной будет? Как меня встретят люди, которые меня не знают и, вероятно, знать не хотят? Что будет дальше? Ведь я не могу работать… Я не могу содержать себя, кормить, обувать и одевать, найти комнату и заработать деньги для ее оплаты… И еще: я не полноправный гражданин, а лишенец – куда ни сунусь, всюду будет отказ!..

По прибытии в Москву я выполз на ступени Казанского вокзала. Голова так кружилась от волнения и усталости, что пришлось опереться рукой о стену… Постовой милиционер заметил меня.

– Ты оттуда?

– Оттуда.

– Так давай отселева к такой-то матери, слышь? В момент, чтобы духу не было!»

Хорошо, что он представлял, к кому идти – по настоящему адресу.

Глава восьмая Человек в штатском

Глава восьмая

Человек в штатском

Об этой женщине Быстролетов всегда говорил с неподдельным благоговением. Как о спасительнице, удержавшей на краю пропасти в лагере, помогшей вытерпеть Сухановскую тюрьму – одна мысль о любящем человеке придавала силы – и выходившей, когда бывший з/к О-837 разбитым инвалидом вышел на волю.