Вторая жена не шила, не покупала Володе красных ковбоек. Женившись вторично, Владимир Сергеевич носит сорочки сдержанных тонов, и сам он с годами переменился. Хотя и нынче бывает: идет по улице, погруженный в заботы, соответственно возрасту, положению, как вдруг наткнется на чей-то взор, до того благосклонный... «'Гак она на него посмотрела...» И споткнется, и замечтает...

В тот давний вечер Володя вошел в трамвай, как полагается, с задней площадки. Одновременно с ним вошла в трамвай, с передней площадки, девушка, он заметил ее, неосознанно стал подвигаться вперед.

Девушка заметила Володину ковбойку, ее привлек красный цвет. Она испытала, быть может, воздействие той же силы, что привлекает к источнику света не только бабочек, но и птиц. Безотчетно взглянув на ковбойку, девушка увидала Володю. Ее взгляд был направленный и лучистый, зеленоватый, ночной. Он проник сквозь трамвайную толчею, и Володя потупился, уклонился от этой игры в гляделки. Он подумал, что, может быть, девушка малость пьяна.

Володи был трезвый, но под действием взгляда красивой и безрассудной девушки он почувствовал, что пьянеет.

Вожатый, измученный за день несносной жарой, вел трамвай раздраженно, рывками. Толпа то спрессовывалась, то распадалась. В трамвайной емкости, в этой цистерне, происходило брожение, пассажиры все более соловели. Володина ковбойка пунцового цвета, в черную клетку, промокла насквозь. Всех распарило, развезло, растрясло. Ни личностей не осталось в трамвае, ни даже отдельных лиц, только перебродившая масса.

Но девушка продолжала глядеть на Володю, он вертел головой, переступал с ноги на ногу, чувствуя кожей исполненный определенности взгляд незнакомки. Володя хотя и хмелел от этого взгляда, но обретал в себе некую крепость духа и тела, отдельность от массы, сознавал свою нужность, как пишут в газетах, «счастье быть нужным». Володя работал тогда в газете и пробовал силы в литературе, в жанре рассказа.

Трамвай приехал к вокзалу, двери выстрелили, как бутылки с теплым шампанским. На привокзальной площади сразу возникли потоки, водовороты, запруды и завихрения. Попутчицу унесло от Володи, и острое сожаление впервые пронзило его. (Впоследствии этому впечатлению суждено сохраниться в годах, отстояться и выпасть в нерастворимый душевный осадок.)

Надо бы устремиться за девушкой, сесть в тот же поезд, в тот же вагон, что она, без билета, Штраф-то всего три рубля. Но Володя встал в очередь в кассу, купил билет до нужной ему станции и, глубоко опечаленный, едва обретший и вновь потерявший себя, смешался с толпою. Он отер со лба испарину, будто подвел черту под мечтаниями и безумствами этого вечера. Чинно пошел по перрону, с портфелем в руке. Он вспомнил, что едет к семье на дачу.