Взвинченный дневными впечатлениями, майор приказал каравану остановиться и отправил кавалеристов узнать, что там за люди. Кавалеристы вернулись с веселым хриплым криком:

— Эх-ха! Встречный конвой идет!

Встречали караван конные аскеры Хавзы. На дороге топтались еще несколько человек, оставившие повозку. То были каймакам — начальник уезда, судья и городской голова. Подошла конная группа чрезвычайного посла, каймакам подал конвою знак и выступил вперед:

— Ваше превосходительство, светлый посол страны с золотой рукой, опустившей меч! — Каймакам долго титуловал Фрунзе и наконец: — Смиренные ваши рабы предоставляют вам очаги всего города…

Фрунзе выслушал приветствие и немедленно сделал несколько встречных торжественных шагов, придерживая шашку:

— Сердечно благодарим… Нет на свете людей добрее, чем население благородной Хавзы. Нет большего удовольствия, чем приют под его крышами… — И тут же Фрунзе деловито предложил: — Поехали, братцы. Темнеет.

Каймакам, точно так же, как мюдир в Каваке, смутился было, переглянулся с начгарнизона. Но тут кто-то из встречавших турок проговорил, хотя и с акцентом, но вполне правильно по-русски:

— Темно! Гора закрывает луну. Поужинаем — посветлеет.

Это сказал военный врач Фикри. Он бывал в Батуме. Вот и видно и Ване, и Кемику: не отрезана Турция от мира, — что́ на Кавказе, то может быть и тут. Турок, военный врач, говоривший по-русски, — будто совсем свой.

Двинулись компанией. За конной группой — почетный караул, за ним — фургоны. Во тьме скоро услышали, что кони ступают уже по мощеной улице. По правую руку тянулась-какая-то черная стена, местами уколотая редкими огоньками. На мостовой лошади, то и дело, проваливались в ямы, фургоны, треща, прыгали с островка на островок.

— Ливень забирает и скатывает камни с улицы, — объяснил врач.

— Приглашаем на ужин, — из темноты позвал каймакам.

— Но сперва нужно переодеться, — голос Фрунзе. — Где поселите нас? — Переспросил, услышав ответ: — В бане?!

— В гостинице-бане, — пояснил врач Фикри. — Внизу баня, наверху номера.

Оказывается, в этой бане и жил Мустафа Кемаль, уехав от султана. Военный врач Фикри лечил Мустафу.

В номерах привели себя в порядок и отрядом двинулись в круглый зал. Середину зала занимал огромный квадратный обеденный стол под белой скатертью. Из посуды — только стаканы. Кувшины наполнены местной минеральной водой.

Здесь уже каймакам в стамбулине — сюртуке. Бросил быстрый взгляд на бойцов. По сообщениям из Кавака он знал, что у русских рядовые сидят ныне вместе с командирами, и каймакам энергично пригласил всех за стол.