— Как с неба спущен на божьих руках…

— Прекрасный мост…

— Турецкие инженеры строили!

Длинный сарай у рельсов — это вроде вокзал. Караван остановился на пятачке, примыкающем к сараю со стороны горы. Здесь его ожидали офицеры. Комендант, сутулый старик, привел взвод пехотинцев, видимо охрану моста, — превратил ее в почетный караул.

Кончился караванный путь! Чем ближе к Ангоре, тем все больше встречалось на нем офицеров, солдат и напряженнее билась жизнь. Сейчас Фрунзе с уважением смотрел на аскеров, терпеливо, с каменными лицами неподвижно стоящих под дождем. Когда поздоровался с ними по-турецки, встрепенулись. Комендант подал знак, и солдаты прошли четким шагом. Фрунзе вытянулся, держа руку на эфесе шашки, а другой отдавая честь, не зная, как иначе выразить сочувствие к их отчаянно тяжелому труду — и зимой жили вот в этих норах, выдолбленных в скале.

Строевой шаг на глухой станции как будто свидетельствовал: кемалисты создали национальную армию.

Султанские офицеры перешли на сторону Кемаля. Дети помещиков и коммерсантов, бывшие лицеисты, офицеры из высших военных школ составили ее командный костяк… Крестьянские партизанские отряды первыми ударили — остановили врага, но им не прогнать его. От партизан, от любимых массой вожаков в армию перешел романтический дух борьбы за независимость. Такой армии еще не знала Турция… Штаб — буржуазный, армия — освободительная.

В сопровождении офицеров Фрунзе вошел в сарай. Возле окошка солдат чистил тряпкой закопченное ламповое стекло. Другой аскер кресалом высекал огонь. Фрунзе предложил ему спички, а коменданта спросил, когда ожидается поезд. Комендант ответил:

— Получена телеграмма — вышел из Ангоры, идет к нам. Но его все нет, не приходит. Я телеграфировал — и ответа еще нет… Извините, паша, наверно, что-то случилось…

Солдатский ужин собрали в сарае, поставили козлы — столы и скамьи. Явились офицеры — пехота и кавалерия. Извинялись за скромный ужин. Для Фрунзе положили серебряную ложку, всем другим — деревянные.

— Город далеко, а здесь ни в одной долине вилки не найдешь.

— А у меня есть вилка, — Фрунзе взял у Вани свой складной нож, на черенке которого кроме вилки и ложки были штопор и шило…

Старик комендант сказал:

— Когда новая Турция победит, мы устроим большой пир. И вы будете гостями, хотя и другой веры.

Деревянные ложки стучали о глиняные тарелки.

— Ты и есть тот паша, который поверг Врангеля, желавшего стать новым русским царем и вместе с Англией продолжать уничтожение турок? Аскеры целовали газету с этим сообщением.

— Так и целовали? — улыбнулся Фрунзе.