«Понедельник, 5 ноября. Сидя ночью за работой, вдруг услыхал отчаянный собачий визг на палубе. Я выбежал. Выл один из щенков: он, как это часто случается, лизнул железный болт, и язык примерз к железу. Он старался отодрать язык, но тот вытянулся длинным тонким жгутом, и щенок выл самым жалобным образом. Бентсен, бывший вахтенным, находился уже на месте происшествия, но сначала не знал, как помочь беде. Потом он взял щенка за шиворот, подтащил его поближе к болту, чтобы язык не так тянулся, согрел немного болт в руках, и язык отстал сам собой. До чего же щенок был обрадован! Он благодарно лизал руки Бентсена своим кровоточащим языком и, казалось, не знал, как выразить свою признательность. Можно надеяться, что теперь хотя бы этот щенок не так уж скоро примерзнет снова тем же образом; вообще же такие случаи не редкость».

«Воскресенье, 11 ноября. День за днем я веду обычные занятия, но мысли все сильнее влечет к себе неразрешенная загадка загадок всего бытия… Нет, к чему вертеться в этом бесплодном круговороте мыслей? Лучше выйти наверх, в зимнюю ночь. Наверху в небе луна большая, золотая и мирная; над головой мерцают сквозь несущуюся снежную пыль звезды… Почему не убаюкать себя зимними грезами, полными воспоминаниями о лете?

У-у, нет, слишком уж пронзительно завывает ветер над пустынными ледяными полями. 33 градуса мороза. Лето с его цветами слишком далеко… Я бы отдал год жизни, чтобы подержать их в руках, но в такой дали представляются они мне, словно я никогда не вернусь к ним назад.

Каждую ночь и каждый день зажигает в небе свои вечно сменяющиеся прекрасные огни северное сияние. Смотри на него, пей забвение и черпай надежду в нем – оно так подобно мятежной человеческой душе. Беспокойное, как она, стремится оно охватить весь небесный свод, но остается лишь блестящей погоней за светом, сверкающим бесцельным бегом лучей. Его дикая игра прекраснее всего на свете, красивее зари, но не возвещает наступления нового дня.

В общем, бессильная погоня в пустом пространстве.

Моряк по звездам направляет свой путь; могло бы и ты, северное сияние, оказывать пользу, выводя заблудившегося странника на дорогу. Но продолжай свою пляску и дай мне наслаждаться тобой; перекинь мост между прошлым и настоящим и позволь мне в мечтах уноситься далеко-далеко в будущее.

О ты, таинственный свет, что ты такое и откуда ты идешь? Но к чему спрашивать? Разве недостаточно любоваться твоей красотой и на этом остановиться? Разве сможем мы проникнуть за пределы видимого? Что из того, если б даже мы и могли сказать, что северное сияние – это электрический разряд или электрические токи в верхних слоях атмосферы, и могли бы описать до мельчайших подробностей, как оно возникает? Это были бы только слова. О том, что такое электричество, мы, в сущности, знаем не больше, чем о том, что такое северное сияние. Счастливы дети… Мы со всем своим «знанием», со всеми нашими теориями даже на толщину волоска не ближе к истине, чем они».