Гуаибо услышали известие о нашем возвращении с Риу-Негру по Касикьяре; и когда они узнали о нашем прибытии к первому из больших порогов, к порогу Атурес, они все убежали, чтобы скрыться в саваннах, тянущихся к западу от Ориноко. Отцы-иезуиты когда-то уже пытались основать миссию в том же месте, носившую то же название.

Нет ни одного племени, которое было бы так трудно приучить к оседлой жизни, как гуаибо. Они предпочитают питаться гнилой рыбой, сколопендрами и червями, чем возделывать небольшой участок земли. Поэтому у других индейцев возникла поговорка: «Гуаибо ест все, что существует на земле и под землей».

Когда мы поднялись по течению Ориноко дальше к югу, жара вовсе не усилилась, а, напротив, ее стало легче переносить. Температура воздуха равнялась днем 26–27,5°, ночью 23,7°. Вода в Ориноко сохраняла обычную температуру в 27,7°. Мучения, причиняемые mosquitos, невероятно усилились, несмотря на уменьшение зноя. Мы нигде так не страдали от них, как в Сан-Борхе. Стоило заговорить или снять сетку с лица, как в рот и в нос набивались насекомые.

Нас удивляло, что температура не достигала 35–36°; из-за крайнего раздражения кожи воздух казался нам раскаленным. Мы стали лагерем на берегу Гуарипо. Страх перед рыбками Caribes помешал нам выкупаться. Крокодилы, которых мы видели в этот день, были все необычайного размера – в 22–24 фута.

14 апреля. Мучения из-за Zancudos заставили нас пуститься в путь в 5 часов утра. Слой воздуха над рекой не так кишит насекомыми, как на опушке леса. Мы остановились позавтракать на острове Гуачако, где непосредственно на граните лежит формация песчаника или агломерата. Песчаник содержит обломки кварца и даже полевого шпата, сцементированные затвердевшей глиной.

В нем можно обнаружить мелкие жилы бурой железной руды, расслаивающейся на листочки или пластинки толщиной в одну линию. Мы уже находили такие пластинки на берегах между Энкарамадой и Барагуаном, где миссионеры принимали их то за золото, то за олово. Вероятно, эта вторичная формация некогда занимала большое пространство. Миновав устье реки Паруэни, за которой живут индейцы маку, мы расположились лагерем на острове Панумана.

Мне с трудом удалось взять высоты Канопуса, чтобы установить долготу этого пункта, около которого река неожиданно поворачивает на запад. На острове Панумана растительность очень богатая. Там мы снова увидели голые скалистые выступы, группы меластомовых, заросли низкого кустарника – необыкновенное сочетание, поразившее нас раньше на равнинах Каричаны.

Горы у Больших Порогов замыкали горизонт на юго-востоке. По мере того как мы двигались вперед, мы стали замечать, что берега Ориноко приобретали более внушительный и более живописный вид.