Вот оказывается чем жил Эд Чалпин все эти тридцать лет! Как игрушечный кролик Банни на батарейках он оживился, и его было уже не остановить. Он успокоился только, когда я попробовала сменить тему и уйти от этого несчастного сентября.

Я попросила его рассказать мне о Куртисе Найте, который и познакомил Хендрикса с ним в 1965 году.

— Знаете, — начал Чалпин, — когда Куртис и Моника Даннеманн сдружились в 70–х, он привёз её ко мне в контору и она, вдруг, стала просить меня стать её менеджером.

"Ну, — подумала я, — это предложение могло быть с лёгкостью отвергнуто", — а вслух сказала:

— О, да, конечно, Моника, чемпионка по фигурному катанию…

Он засмеялся и удивил меня снова:

— Я тоже был чемпионом по конькам. Коньки научили меня, что глупо жульничать, идя к победе, — последние слова Эд Чалпин произнёс таким тоном, как если бы читал проповедь своим прихожанам.

Я попросила его разъяснить мне одну занимавшую моё воображение сплетню:

— Это самая дикая вещь, какую мне доводилось слышать, — начала я, — но мне рассказывали, что теперь вы стали наследником Майка Джеффери.

Он с гордость заверил меня, что это истинная правда.

— Когда погиб Джеффери в той авиакатастрофе 1973 года, его наследство перешло его родителям — мистеру и миссис Франк Джеффери. Мать умерла, а когда умер отец Джеффери, наследство перешло разным четырнадцати опекунским советам. Я отправился в эти благотворительные организации и сказал, что могу помочь им приумножить наследство. Так, эх, оно и попало мне в руки.

Теоретически Джеффери и Чалпин, пока был жив Джими, были заклятыми врагами и Майк с лёгкостью манипулировал страхами Джими перед Чалпиным, утверждая в глазах Джими свои позиции не только менеджера, но и "защитника". Джеффери пришёл бы в ярость, если бы узнал, что в финале кубок чемпиона достался Чалпину.

Слишком далеко от этой причудливой громадины

Слишком далеко от этой причудливой громадины

Лето 2003 года показало, что обвинения, приводящие к драматическим событиям в семье Хендриксов, не прекратились. История между Леоном Хендриксом и приёмной дочерью его отца, Жени, напечатанная в Нью–Йорк Таймс облетела не только всю Америку, но и весь мир. Прошло время, когда имя Джими Хендрикса вызывало только ассоциации с его талантом. Теперь говорят о торговле автомобильными освежителями воздуха Джими Хендрикса, о мечах для гольфа Джими Хендрикса и как много его "сестра" получила прибыли, и как брат его был вычеркнут из отцовского завещания. Теперь семейные склоки находятся под пристальным вниманием журналистов, и Жени Хендрикс, которая так много беспокоилась об имидже Джими, теперь полностью заботится о своём. На телевидении появляются Леон со своим адвокатом на одной половинке экрана, на другой показывается Жени Хендрикс со своим адвокатом, и, находясь в совершенно разных местах, между ними с помощью журналистов завязывается диалог, шокирующий поклонников Джими своей бесконечностью.