Зал заседаний судьи Рэмсделла располагался в старинном историческом здании суда, много раз перестроенном. Белые стены, огромные окна, залитое солнцем пространство. Напротив кафедры — два длинных стола, друг напротив друга, за одним из них Жени и её сводный двоюродный брат Боб со своей командой адвокатов, за другим, немного меньшим — Леон со своими консультантами. Третий стол был поставлен так, что образовывал верхнюю перекладину буквы "П". За ним сидели Дэвид Озгуд, представляющий интересы большинства бенефициариев Фонда Эла, и Карен Бертрам, консультант детей Леона. Их было почти не видно за кипами переплетённых в папки документов и судебных протоколов. Зал не мог вместить всех желающих — всего 75 мест было предусмотрено для слушателей. Самым постоянным из этих семидесяти пяти оказался Шелдон Рейнольдс, высокий привлекательный мужчина — муж Жени — который на протяжении всего времени приносил жене либо кофе в бумажных стаканчиках, либо содовую, бросая одновременно обжигающие взгляды в сторону Леона и его адвокатов. На процессе присутствовали также сводный брат Жени, Вилли, и её сводные сёстры, Донна и Марша — единственные трое, кто не присоединился к остальным членам "семейной компании" и не высказался против Жени и Боба.

Перед самым началом слушания к Линде Джинка и Диане Хендрикс–Тител присоединились Джаки и Франк Хэтчеры, также встав под защиту Дэвида Озгуда. Хэтчеры — выросшие дети и наследники умершей к этому времени племянницы Эла, Грейси, ещё одной бенефициарией Фонда Эла. Под присягой Джаки Хэтчер показала судьям фотографии и подтвердила, что Джими вместе с Леоном жили некоторое время в их семье. Она говорила достаточно сухо — "Имущие и Неимущие". Не теряя достоинства, она дала понять, что бедность никогда не покидала её семью. Её мать состояла на содержании Фонда Эла, и Эл был так великодушен, что ежемесячно подписывал ей чек на 500 долларов, "на проживание". Когда у Грейси обнаружили рак, и не было возможности обратиться к специалистам и купить необходимые лекарства, Эл сказал Хэтчерам: "Расскажите об этом Бобу". Но никакой помощи от "семейной компании" Экспириенс–Хендрикс не последовало. В своих, разрывающих сердце показаниях сын Грейси, Франк, которому пришлось бросить школу, чтобы сидеть с матерью, рассказал о последних её днях.

— Мама умирала в нищете. У нас не было денег на больницу.

В семье Хэтчеров не было денег даже на похороны, и они снова связались с Бобом Хендриксом. Боб вместе с Жени согласились дать им "заём под расписку" в 10 тысяч долларов от "семейной компании" под 6 процентов годовых.