Все-таки, быть может, Грегор Штрассер остался бы на веки вечные провизором, если бы беспримерное поражение Германии в мировой войне не вызвало у миллионов немецких рабочих и крестьян в солдатских шинелях стремление вложить в понятие отечества то самое "социальное содержание", о котором только задумывался солдат того полка, в котором подвизался Штрассер. У Штрассера рождается уверенность, что "мы, фронтовое поколение, сможем сказать свое веское слово при построении нового государства". Воспоминания молодости поддерживают это стремление — урвать свою долю добычи при преобразовании "отечества": еще будучи до мировой войны аптекарским учеником в Фронтгаузене, молодой Штрассер писал статеечки для местной газетки, что давало ему известный вес среди местных мещан и некоторый гонорар, весьма приятное добавление к более чем скромным карманным деньгам, выдаваемым по-баварски расчетливым родителем.

Памятуя, однако, о своих фронтовых наблюдениях, Грегор Штрассер вступает в политику "социалистом". Штрассер хотел даже вступить в социал-демократическую партию. "Партия, которую выпестовал Бебель и во имя которой бились некогда готовые на жертвы и отречения миллионы сердец, сделалась партией Бармата", сказал как-то Штрассер, нападая на социал-фашистов, так сказать, "слева". Дело, конечно, в том, что Штрассер не хотел пойти в старую социал-демократическую партию, где лучшие теплые местечки уже были заняты. Впоследствии (майская речь 1929 г. в Берлине) он дал такое определение началу своей политической карьеры: "Германский солдат-фронтовик, который четыре с половиною года рисковал своей головой, завоевал себе право заниматься политикой. Он изучил историю на фронте и стал там националистом, повинуясь инстинкту самосохранения. Он стал одновременно социалистом, переживая борьбу народов, узнав чувство солидарности в несчастии и голоде". Таким образом, Штрассер хочет делать политику за солдат-фронтовиков, присваивая себе их права. Естественно, что при таком "трезвом" взгляде на вещи Грегор Штрасер не замедляет раскрыть истинное содержание своих "социалистических" переживаний, поступая в знаменитую баварскую охранную бригаду (орднунгсвер), т. е. контрреволюционную боевую организацию, которая вместе с рейхсвером Носке разгромила в Баварии революционное движение и в буквальном смысле слова утопила его в море крови. Еще тогда Грегор Штрассер весьма точно определил содержание своего "национального социализма", объявив его антитезой французской революции: "Лозунг французской революции о всеобщем равенстве является величайшим нахальством, величайшей ложью, самой безбожной глупостью в истории человечества". Ибо, если все равны после переживаний на фронте, то как же Штрассеру вскарабкаться в период гражданской войны по спинам солдат-фронтовиков, а то и по их трупам к командным высотам власти? Именно поэтому он приемлет лишь лозунг французской революции о неприкосновенности священнейшей частной собственности.