Уже к отбою температура у Маугли подскочила до 38 градусов. Наутро он не мог ни встать, ни есть. Его постель хлюпала от влаги, пропитавшей простынь, матрас, рубаху, кальсоны. Маугли лежал в бреду на животе, лицо тоже мокрое от пота и слез — это был первый и единственный раз, когда я видел, чтобы он плакал.

— Ууу, сука… Оклемаюсь — завалю Быка, — громко шипел Маугли, и по глазам можно было подумать, что он даже этому верит.

Несколько раз в день подходила медсестра и давала в камеру градусник через кормушку. При температуре выше 41 градуса действие сульфозина положено купировать — иначе последствия могут быть фатальны. Маугли это знал и осторожно — так, чтобы не видела медсестра, дежурившая у двери, пока он мерил температуру, — бил пальцем по градуснику, пытаясь загнать ртуть повыше. К вечеру следующего дня ему это удалось сделать — или на самом деле зашкалила температура. После этого Маугли сделали два укола, сбивших температуру, и ему стало легче. Однако еще неделю он отходил от лихорадки и боли в суставах и валялся трупом на койке.

— Что-то сегодня будет… — неожиданно произнес с утра Иван. Как обычно, он не объяснил, что именно должно случиться.

И действительно, на обход явилась замначальника СПБ, капитан Галина Иннокентьевна Шестакова. Я легко узнал ее по описаниям. Невысокого роста, с худощавым лицом и острым носом — в ней было что-то от мисс Гнусен[79], как ее играла Луиза Флетчер. («Пролетая над гнездом кукушки», конечно, не показывали в СССР, но когда я посмотрел фильм, то удивился сходству этого персонажа с Шестаковой.)

Как и все начальство СПБ, Шестакова носила золотые сережки и перстни. Она прославилась в СПБ своим неудачным экспериментом применения электросудорожной терапии (ЭСТ), это случилось в середине 1970-х. Тогда СПБ получило новый аппарат, в качестве подопытного выбрали уже немолодого зэка Третьего отделения. Шестакова лично провела сеанс ЭСТ, после чего зэка без сознания отнесли в камеру. На другой день обнаружилось, что он не только не может ходить, но и оказался парализован. Ходить он со временем научился, но половина тела так и не оправилась после паралича, от греха подальше его выписали в следующую комиссию. С тех пор экспериментов ЭСТ в Благовещенской СПБ больше не ставили[80]. Ну, а за искалеченного человека никто и никогда с Шестаковой, конечно, не спросил.

Уже вслед за Шестаковой шли Царенко и остальные врачи — а также медсестры и санитары.

Явление Шестаковой было чем-то сверхъестественным. Начальство СПБ не показывалось в Первом отделении годами. В камеру Шестакова явилась по мою душу.