— Не с ним, а с персонажем.

— Ну, с его творчеством. Я думаю, что такие люди, как Магомаев, бессмертны, с ними можно познакомиться через их творчество и спустя годы. Это новый человек в моей жизни, и это — обогащение моей жизни. Благодаря ему я погрузился в другой мир, в другую атмосферу. Хотя могу сказать, что 70-е годы в Советском Союзе не отличаются от 70-х в Югославии: это один и тот же дух, эстетика, тоже соцреализм.

— Интересно, что привлекло тебя в личности Магомаева прежде всего?

— То, что он всю жизнь оставался ребенком. У него, конечно, был великий дар. Внешне он был статным, даже немножко брутальным, а внутри оставался ребенком. Он был, мне кажется, достаточно закрытым, но если кому-то открывался, то становился очень мягким и светлым. Магомаев любил рисовать, но прежде всего в нем жила душа актера — это и есть то звено, которое нас связывает, через которое я мог его понять.

— А ты с общался с Тамарой Ильиничной Синявской, женой Магомаева, тоже великой певицей?

— Нет, не общался. Я получил письмо, то есть наша съемочная группа получила письмо, в котором Тамара Ильинична пожелала нам удачи в этом проекте.

— Какой факт из жизни Магомаева тебя особенно впечатлил?

— Наверное, тот факт, что, если бы не было «железного занавеса», он мог бы стать мировой звездой. Его приглашали во многие страны, он мог остаться в Париже, но Магомаев не отказался от своей страны и вернулся. Второй момент — это его решение не идти путем исключительно оперного певца, хотя он блистал на оперной сцене, а всерьез заниматься эстрадой. В то время это был нонсенс. Третий момент — это то, как он любил жизнь! Магомаев, кстати, много курил, но его голос оставался идеальным, потому что он пел всегда с душой.

— Магомаев ведь закончил свою карьеру в самом расцвете сил.

— Тоже, кстати, любопытный момент. Может быть, это связано с его личной жизнью? У них с Тамарой была такая сильная любовь, что, возможно, ему больше ничего уже и не было нужно. А может, он хотел, чтобы в памяти сохранился его уникальный голос, когда он звучал на всю мощь? Всё это загадка, которую хотелось разгадывать, но которую до конца я так и не разгадал.