И что вы думаете? Соседи по отелю возмущаются и негодуют. Стучат мамашам в стенку. Даже в дверь ломятся. Жалуются на наших мам.

Соседям, видите ли, не нравится куриный дух, который испускает цыпленок при варке. Им, видите ли, мешает запах несчастных луковиц, которые кладут для вкуса в бульон. Они, видите ли, убеждены, что в номере надо отдыхать, а обедать — в ресторане.

Кто же громче всех негодует? Кто же больше всех возмущается?

Угадали.

Громче всех негодуют и больше всех возмущаются невестки или потенциальные невестки таких вот мамаш, как моя хорошая знакомая и ее сослуживица. Молодые Дуньки, которые тоже, как и их мамаши, неожиданно оказались в Европе… Они уже больше европейцы, чем сами европейцы.

Деньги

Деньги

Я уже не раз писала, какую роль в нашей с Д. Е. жизни сыграли деньги, когда нам сказали, что за них можно купить квартиру в кооперативном доме Академии наук на ул. Дм. Ульянова.

Завхоз ИМЭМО, который числился чуть ли не его заместителем, приказал нам подождать, пока Д. Е. примут в члены жилищного кооператива, и уж тогда внести соответствующую сумму.

Однако прежде нам эти деньги надо было как-то раздобыть. Муж спешно побежал в ЦК на Старую площадь и взял там направление на чтение лекций по международному положению — желательно в какой-нибудь «хлебной» южной республике (зарплату Д. Е. нельзя было трогать: все-таки нас было четверо — мы с мужем и Алик с Асей плюс домработница). Благодаря лекциям, сумма для первого взноса скоро набралась, и, естественно, я тут же раззвонила обо всем этом знакомым и друзьям.

Проходит неделя или две, и кто-то из моих подруг умоляет меня срочно дать ей взаймы. Я долго сопротивляюсь, потом все же одалживаю, беру соответствующую сумму в сберкассе и слезно умоляю вернуть мне эти деньги по первому требованию. Так повторялось несколько раз.

Одним словом, сами понимаете. В тот день, когда муж, придя домой из своего института, сказал мне, что настала пора вносить вступительный взнос в кооператив, у меня на сберкнижке не было ни гроша.

К счастью, друзья не подвели — все одолженные им деньги принесли уже на следующий день. Мое сугубо легкомысленное отношение к деньгам себя оправдало. До глубокой старости я в деньгах особенно не нуждалась. А когда в сто три года, переписала все свое имущество на сына, вдруг увидела недоумение на его лице и лице никогда не работавшей ради денег его жены: «А зачем тебе, мама, нужны деньги?»

Кстати, глядя на нынешних, даже провинциальных, девчонок, которые, пожив немного в США и прекрасно выучив язык, устраиваются на работу в какую-нибудь известную фирму, я удивляюсь… удивляюсь, что моя невестка Катя Арнольд (видимо, хорошая художница), прожив в США сорок лет, так и не получила никакой иной работы, кроме работы учительницы рисования в частной гимназии. Я делаю ударение на слове частной, ибо в таких гимназиях, видимо, не столь строго исполняются разного рода предписания и учебные графики, особенно, когда речь идет о рисовании в младших классах. Почему бы Кате Арнольд не преподавать живопись в каких-нибудь специальных учебных заведениях или в университетах.