И вот кокорекинская супруга позвонила мне и сообщила, что Алексей приезжает в Москву, допустим, завтра в 9 часов утра… И я твердо решила, что встану пораньше, допустим, в 7 часов, и на такси отправлюсь в аэропорт. До сих пор, то есть до 103 лет, у меня осталась такая особенность: я просыпаюсь ровно тогда, когда задумала, будильники мне не нужны.

Но в тот день я… проспала. И решила, что поеду к Кокорекину домой. Дождалась часа дня… Позвонила Люсе, спросила, приехал ли Алексей, и сказала, что выезжаю к ним. Люся немного замялась, а потом ответила, что лучше подождать: Алексей чувствует себя не очень хорошо, пусть сперва выспится…

Я, разумеется, истолковала сей разговор, как нежелание меня видеть. На всякий случай спросила, приехала ли встречать Алексея наша общая приятельница. Люся ответила, что приятельница встретила А. А. и сейчас сидит у них… На этом разговор закончился…

А дальше все, как написано в АиФ. Свидетельствую: «Советская власть совершенно блистательно справилась со своей задачей: не дала черной оспе разгуляться в СССР». И тут надо предоставить слово Кудряшову, который, видимо, ознакомился с официальными данными о мерах предотвращения эпидемии. Как написано, в АиФ: «<…> выявили и поместили в карантин 9342 человека. Москву закрыли для въезда и выезда… по тревоге подняли 26 963 медработника. Открыли 3391 прививочный пункт, где обслуживали всех желающих, а для работы в домоуправлениях и учреждениях были организованы 8522 прививочные бригады <…> С 22 декабря — момента заноса инфекции и до 3 февраля — момента ликвидации эпидемии прошло 44 дня. Всего оспой заразились 46 человек. Скончались трое».

Мне, мужу и Алику тоже заново сделали прививку против оспы. Прививки сделали всему многомиллионному народу.

Как видим, советское здравоохранение стояло на невиданной высоте.

P. S.

Если бы я не проспала и встретила Кокорекина, то много дней просидела бы в карантине на Соколиной горе или в какой-либо другой карантинной больнице.

О Люсе, жене Кокорекина, я ничего не знаю. Слышала только, что она и третий жилец кокорекинского коттеджа постарались спасти автомобиль — тот самый, на котором угрюмый парень приезжал в Коктебель. Вроде бы Люся с ним сразу укатила в Ленинград, избежав карантина. Мне объяснили, что машина была единственной Люсиной собственностью, на которую она могла претендовать…

Зачем?

Зачем?

В конце 1950-х, переехав из ужасной коммуналки в трехкомнатную отдельную квартиру, а потом дважды поменяв ее и очутившись в четырехкомнатных, в моем представлении — хоромах, я начала собирать антикварную мебель. Восхищалась, что она штучная, сделанная чьими-то умелыми руками. Подключился к этому коллекционированию и муж…