– Я уже не молода, и я здесь надолго! Что толку от двух миллиардов лир [примерно 1,5 миллиона долларов], когда ты в тюрьме? – негодовала Пина, которой в марте исполнилось пятьдесят два года.

И Пина, и Патриция содержались в женском отделении тюрьмы Сан-Витторе, расположенной на западной окраине центрального округа Милана. Савиони, швейцар отеля, и Черауло, предполагаемый киллер, также находились там, в то время как Чикала, бывший владелец пиццерии, был заключен в Монце, недалеко от Милана. В серых стенах Сан-Витторе находилось почти 2000 человек; тюрьма была построена в 1879 году и рассчитана всего на 800 заключенных. Это здание, скопированное с филадельфийской модели, давно известной среди экспертов в области устройства тюрем, состояло из центральной башни и отходящих от нее четырех крыльев, образующих крест. Около ста из 2000 заключенных были женщинами. Они содержались отдельно в невысоком бетонном здании напротив главного входа, между двумя передними крыльями. Вооруженные охранники расхаживали по высоким внешним стенам, окружавшим тюрьму, а другие стояли на смотровых вышках на каждом углу. Охранники наблюдали, как заключенные выходили во дворы на прогулку каждое утро и после обеда, в то время как всего в нескольких метрах от них, по другую сторону стен, жители Милана передвигались взад и вперед по оживленным улицам города. Вход в Сан-Витторе напоминал ворота средневековой крепости. Камни розового цвета обрамляли высокие сводчатые двери и окна наверху, а стены с раздвоенными зубцами – верх главного здания.

Сан-Витторе стала символом Tangentopoli, коррупционного скандала, разгоревшегося в ходе операции «Чистые руки»[46]. Тогда были арестованы и заключены в тюрьму ведущие политики и крупнейшие бизнесмены, от них добивались признаний в том, что они давали взятки и получали откаты, исчислявшиеся миллионами долларов. Однако их предварительное заключение вместе с осужденными торговцами наркотиками и мафиози вызвало жаркую полемику о гражданских правах. Протестующие заявили, что условия содержания стали причиной двух самоубийств среди заключенных политиков и бизнесменов.

Поскольку адвокаты Патриции тщетно боролись за ее освобождение под домашний арест по медицинским и психологическим причинам, ссылаясь на периодические эпилептические приступы после операции по удалению опухоли мозга, каждый день в Сан-Витторе все сильнее отдалял Патрицию от мира роскоши, который она завоевала и потеряла.

Вначале Патриция конфликтовала с сокамерницами.

– Они думают, что я экзальтированная, избалованная и у меня в жизни было все, поэтому я должна платить за это, – говорила она.