Несмотря на нездоровье, Л. Н. все-таки покатался в саду на коньках и погулял немного с Дунаевым.

Мне скучно без музыки, но что делать!

2 февраля. Вчера поздно легли, и я не спала почти всю ночь. Давно не была я так высоко религиозно настроена. В душе моей пробудилось и какой-то широкой полосой прошло чувство, которое было после смерти Ванечки. Как будто приподняла занавес и взглянула серьезно на тот свет, то есть на то бестелесное, чисто духовное состояние, при котором всё земное делается ничтожно. И это настроение привело меня к молитве, а молитва – к успокоению.

Утром читала корректуру, потом пошла навестить Офросимову (Столыпину) и узнала, что она благополучно родила сына еще 31 января. Потом пошла к своей старой тетеньке Шидловской, и с ней посидела. Обедали молодые Маклаковы. Вечером Таня, Саша и Маруся поехали в «Садко». Я было села поиграть, но приехал Андрюша, мне стало жаль его, и мы вдвоем посидели и хорошо побеседовали. Позднее, когда он, бедный, опять уехал в Тверь, в полк, я все-таки часа полтора поиграла. Л. Н. днем занимался, вечером читал письма духоборов и книгу о Мэри Урусовой, написанную ее матерью[116]. Потом он писал письма и очень радовался одиночеству.

Получила письмо от Маши и Левы. Холодно, ветер, 12° мороза.

3 февраля. Сегодня именины няни, и мы с ней избегали встретиться, чтоб не расплакаться, как прошлые два года, при воспоминании о Ванечке, который так горячо старался справить, как он выражался, нянины именины, просил купить ей чашку, платочек, сладостей. Весь день крепилась я от горя, душившего меня, и ни с кем об этом не говорила, только вечером села заиграть свою душевную боль теми музыкальными пьесами, которыми заиграл и усыпил мне горе дорогой за всё это мне человек.

Ко Льву Николаевичу вечером собралась его компания. Были Горбунов, Попов, Меньшиков из Петербурга и еще какие-то два новых: один – друг Буланже, другой – не знаю. Молчаливые совершенно люди. Разговоров интересных не было; говорили об искусстве, вспоминали разные содержательные картины.

У Л. Н. насморк. Он спохватился утром в корректурах «Искусства», что ему что-то там пропустили; пошел сначала к Гроту, потом в редакцию «Журнала философии и психологии» и восстановил пропуск.

4 февраля. Взяла урок у мисс Белый, много играла, вечером был Меньшиков. Я заснула в гостиной, ушла и легла.

5 февраля. Поехала в концерт консерваторских учеников. Опоздала, к сожалению, не зная, что начало в 8 часов. Просидела весь концерт рядом с Сергеем Ивановичем, и я люблю его разъяснения и комментарии на всякую почти музыкальную вещь. Подвезла его, и он веселился наивно, что лошадь шибко бежит.