Прочла четыре листа корректур, глаза слабеют.
21 июня. Со всеми болезнями и горестями напутала в издании 15-го тома дорогого девятого издания и очень этим взволновалась; не знаю еще, как выпутаюсь. Слишком много должна вмещать моя голова, и всё идет хорошо, пока всё благополучно. «И на старуху бывает проруха», говорит пословица; и вот у меня «проруха», а всё от болезней Льва Николаевича и разъездов по разным местам, где он жил, куда ездил и где болел.
21 июня.Посылала за Надей Ивановой, читала с ней корректуры. Часа три играла на фортепьяно. Льву Николаевичу получше, со всяким днем температура ниже, сегодня 37 и 3, но он очень жалуется на слабость и был сегодня не в духе, на всё сердился. Начал есть в виде лекарства, по совету Вестерлунда, по яйцу в день, и ему это неприятно, но слабость и немощь тоже неприятны.
Вечером ходили все купаться. Возвращалась я одна, сумерками, лесом, и так вдруг затосковала душа о Ванечке, о сестре Тане, о многом утраченном в жизни, об утраченном и испорченном в моем собственном сердце, о том, что еще друг – моя дочь Таня – уйдет от меня, порвет со мной ту сильную, тридцатичетырехлетнюю любовную связь, которая была между нами. И вдруг рыдания поднялись в моей груди и горле, я стала громко стонать среди леса, одна; думаю, птицы, и те перепугались от моих воплей и слез. Самые больные – это одинокие слезы и страдания, о которых никто никогда не узнает. Потом мне стало страшно, я всё слышала в лесу чьи-то еще другие стоны. Это умершие чьи-нибудь души мне вторили или отсутствующие.
Приезжал Дунаев и с ним Дитерихс, брат Гали Чертковой, только что оставивший военную службу по убеждениям.
Затмение луны, на которое я смотрю в окно… Уже стало меньше…
22 июня. Весь день у крыльца бабы с просьбами: муки, денег, хлеба поесть просто, чайку, лекарства и т. д. Стараюсь терпеливо удовлетворить просящих, но очень утомляюсь. Помощи ни в чем, ниоткуда. Бегаю весь день к Л. Н. вниз, бегаю по делам – и к вечеру совсем без ног. Растирала Л. Н. живот, а в это же время мечтала о море, и скалах, и горах в Норвегии, куда звал нас уезжающий завтра Вестерлунд.
22 июня.26 июня. Вчера провела тяжелый очень вечер. Наш сосед, юный Бибиков, оттяпал у нас купленную у его отца землю; теперь приходится защищаться, началось судебное дело. Вчера нужно было собрать окольных свидетелей, и собрали только из Телятинок, деревни Бибикова, нашего якобы врага. По всему видно, что свидетели, судья, землемер – все подкуплены и угощены были вчера Бибиковым. Допрос тоже производили мошеннически. Сначала я горячилась, а потом просто пришла в недоумение: суд, допрос, присяга – и всё одно мошенничество.