28 ноября. Узнала в квартетном концерте о смерти Насти Сафоновой, семнадцатилетней старшей дочери, ужасно это меня поразило. Играл Гольденвейзер «Трио» Рахманинова, потом чудесный квинтет Моцарта с кларнетом. Много знакомых, Сергей Иванович.
28 ноября.Письмо открытое о приезде Льва Николаевича 1-го. Мы с Сашей обрадовались ужасно и даже прыгали и кружились вместе.
29 ноября. С утра у Сафоновых. Одна дочь лежит мертвая, другая, Саша, опасно больна. Четыре доктора ничего не понимают. Похоже на воспаление брюшины. Привезла им Флерова. Приехал из Петербурга отец, отчаяние тупое, без слез – матери. Ужасное впечатление!
29 ноября.Саша с Марусей на выставке. Вечером играла много, девочки в зале кривлялись всячески, особенно Маруся, и были бешено веселы. Уехала в первом часу в Ясную Поляну.
30 ноября. Ясная Поляна. Таня охрипши и легкий жар. Маша всё неопределенна, но спокойна и здорова на вид. Л. Н. ездил третьего дня в Пирогово (35 верст) верхом и верхом же на другой день вернулся, и оттого устал и вял. Обещав приехать в Москву 1 декабря, он теперь как будто отвиливает от этого приезда. А я так приготовилась к радости привезти его в Москву и пожить с ним. Привезла и хлеба отрубного, и фиников, и спирт – всё для дороги; велела в Москве приготовить комнату, обед, фрукты, хотела сама ему уложить вещи, устроить ему переезд в Москву как можно незаметнее.
30 ноября. Ясная Поляна.К вечеру уже было решено, что он не едет; я плакала, и голова у меня разболелась, так что совсем слегла. Не то больно, что ему не хочется в Москву, – я это вполне понимаю и предлагала ему не ехать до Рождества, – а больно, что он пишет: «Нынче получили твое письмо к Тане (в котором я предлагаю ему не ехать в Москву). Я непременно приеду 1-го курьерским и радуюсь мысли быть с тобой». И после такого письма, когда все мои чувства давно сдержанного ожидания его приезда вдруг вылились навстречу радости его видеть и пожить с ним, тогда он опять отказывается ехать.
1 декабря. Я опять в Москве. Не спала всю ночь от тяжелого сомнения. «1-го приеду в Москву», – писал мне Л. Н. Сегодня 1-е, я еду со скорым и думаю: неужели он не уложится утром и не поедет со мной? Сердце билось, всю меня бросало в жар, и утром он встал, пошел вниз и ни слова мне не сказал. Я встала около 10 часов, узнаю, что не укладывается и не едет. Слезы меня так и душат. Одеваюсь, велю запрягать – он ни слова. Поднимается суета: Марья Александровна, Таня, Л. Н. – зачем я еду? Как зачем?! Да я так и собиралась, и лошади за нами выедут, и дети и внуки ждут в Москве.