Таким образом, тот простой факт, что упоминаемые в завещании села вплоть до конца первой четверти XV в. принадлежали другим лицам, позволяет с уверенностью говорить о подложности грамоты. Судя по владельческой истории сел Чудова монастыря, упоминаемых в завещании, грамота была составлена не ранее середины XV в.

Не миновало составление подделок и монахов звенигородского Савво-Сторожевского монастыря. В его архиве сохранилась жалованная грамота звенигородского князя Юрия Дмитриевича игумену Савве Сторожевскому. Она дошла до нас только в списке начала XVI в. Ее издатели обратили внимание на то, что в списке имеются исправления, например, в дате; к тексту приклеен обломок печати, которая, судя по всему, использовалась несколькими десятилетиями позже, уже при Иване III. И хотя они признавали опубликованный ими экземпляр акта поздним списком с явными следами попытки придать ему вид и значение подлинника («когда эта попытка была предпринята, пока не совсем ясно», – отмечали издатели), в целом содержание акта признавалось ими подлинным.^[947]

У нас имеются основания считать и эту грамоту средневековой подделкой. Прежде всего вызывает сомнение точная датировка (10 мая 1404 г.) в тексте грамоты, что не было характерно для того времени: датироваться княжеские грамоты начинают приблизительно с середины XV в. Окончательно убедиться в ее подложности заставляет упоминание в тексте грамоты отдельно друг от друга звенигородских и рузских княжеских наместников. Известно, что ранее единый Звенигородский удел был разделен на самостоятельные Звенигородский и Рузский уезды лишь по духовной грамоте князя Юрия Дмитриевича 1433 г., и, как следствие этого, грамота могла быть составлена только после этой даты. Это же подтверждает опубликованная рядом другая данная грамота князя Юрия игумену Савве, датируемая временем около 1402–1403 гг., в которой упомянуты только звенигородские наместники, хотя в ней затрагивается и территория будущего Рузского уезда.^[948] Судя по всему, эта подделка была выполнена монахами Савво-Сторожевского монастыря не ранее второй половины XV в.

Как видим, подложная грамота Дмитрия Донского Сергию Радонежскому не является чем-то исключительным. Для нас интересен другой вопрос: что же послужило толчком для составления подобных подделок? Понять это можно, если обратиться к копийной книге земельных актов митрополичьей кафедры, составленной в 1527–1528 гг. при митрополите Данииле.

Появление данного вида источников было не случайным. Начало XVI в. ознаменовалось бурными спорами относительно права Церкви владеть недвижимым имуществом. На московском соборе 1503 г. великий князь Иван III предложил отобрать в казну монастырские вотчины. И хотя вопрос о недвижимых монастырских имуществах был решен тогда в пользу монастырей, он снова был поднят на соборе в мае 1531 г. В этой ситуации духовные власти должны были противопоставить оппонентам весомые аргументы в защиту своих имущественных прав. В монастырских архивах была проделана колоссальная работа по подбору и систематизации актов, подтверждавших права обителей на их земли. Но при этом монахи столкнулись с тем, что на ряд владений им не удалось обнаружить первоначальных актов (либо в силу отсутствия, либо по некомпетентности), подтверждавших право владения и объяснявших происхождение и переход этих земель к духовным корпорациям.