Квартира по тому адресу действительно оказалась важной и нужной для спортсменов. Не знаю, кто обитает там сейчас, принадлежит ли она по-прежнему спортивным организациям, но после меня ее занимал человек не менее именитый и заслуженный, чем чемпион мира по шахматам. Сам владелец апартаментов ведать не ведал об этом стечении обстоятельств, когда мы случайно оказались вместе на сборах в Новогорске. Я готовился к какому-то очередному турниру, а он тренировал сборную страны. Познакомились, разговорились.

– Знаете, – спрашиваю, – что я два года жил в вашей квартире?

– В Аптекарском?

– Да.

– Надо же! Теперь я знаю, чем объясним ваш интерес к футболу, – так мило откликнулся на мое признание главный тренер сборной СССР по футболу – Валерий Васильевич Лобановский.

Я же квартиру в Аптекарском переулке освободил в семьдесят девятом году, как только закончилась очередная битва со ставшим уже привычным, но не менее возмутительным бюрократизмом чиновников. На самом деле, при первом разговоре в ЦК партии ничто не предвещало будущих проблем и нестыковок. Помню, что, услышав предложение стать москвичом, сразу сказал, что совсем недавно перевез родителей в Ленинград и в ответ получил заверения, что и они могут сдать свою ленинградскую жилплощадь в обмен на квартиру в Москве. Сейчас подобный поворот кажется совершенно невозможным: здесь сдай – там получи, и без точного просчета метража, без каких-либо доплат. А тогда: вот вам квартиры – переезжайте. Причем мне на одного выделили сразу четырехкомнатную квартиру с перспективой на будущую семейную жизнь. Вместе с жилплощадью приняли решение и о выделении земельного участка за городом, и оба распоряжения из ЦК партии «спустили» в Мосгорисполком, где все приняли, подписали и указали Управлению жилых помещений выполнить приказ.

На встречу с бессменным руководителем Управления по фамилии Базавлюк я отправился вместе с руководителем Шахматной федерации СССР Севастьяновым, рассчитывая на то, что фигура прославленного космонавта произведет должное впечатление на работника госаппарата. Но не тут-то было.

– Распоряжение получил, – сразу объявил нам Базавлюк, – но пока ничем помочь не могу.

– Как не можете? Вся Москва – одна сплошная стройка.

– Стройка, не спорю. Только вам велено четырехкомнатную выделить, а где я ее возьму? Ждите!

Ждать без каких-либо телодвижений можно было десятилетиями. Получить результат получилось бы, лишь напоминая о себе и постоянно дергая за ниточки. Одной такой ниточкой оказался звонок секретаря Московского горкома партии, после которого Базавлюк выписал мне смотровую на очень неплохую квартиру на улице Удальцова. Но конец Ленинского проспекта в те годы был настоящей окраиной, с неясными перспективами на появление метро и не всегда качественным движением общественного транспорта. Я понимал, что квартира, расположенная далеко от центра, значительно усложнит мне жизнь. Я привык точно рассчитывать время, привык, что к любому необходимому месту мог легко добраться пешком без оглядки на заторы и пробки. Да и честно говоря, тогда казалось, что, имея квартиру на окраине, о загородном доме можешь и не мечтать. Зачем тебе эти лишние хлопоты, когда вся природа под боком? Вышел из дома, а за порогом Тропарево: лес, пруд, природа, свежий воздух – отдыхай себе на здоровье, хочешь – на лавочке загорай, хочешь – шашлык готовь. В общем, пришлось объяснять начальнику Управления свой отказ: