– Они просто все переломаны и заново собраны после одной уникальной истории. Я как-то летела в самолете, и когда он пролетал над Татрами, из него выпала туалетная кабина, в которой, к несчастью, оказалась я. – Зал ахнул, а она продолжала как ни в чем не бывало: – С другой стороны, мне, конечно, очень повезло, потому что снег в горах смягчил удар, и сломанными оказались только ноги. А высота падения была очень приличной – примерно два километра.

По окончании турнира наша сопровождающая привела нас с Виктором в Праге в Общество дружбы Чехословакии и СССР. Удивительно, что никаких враждебных настроений, никаких отрицательных эмоций по отношению к русским мы на себе ни разу за время поездки не испытали. И это несмотря на то, что оставалось всего полтора года до небезызвестной Пражской весны шестьдесят восьмого. Моя триумфальная победа в турнире привлекла к моей персоне всеобщее внимание. Слыханное ли дело: пятнадцатилетний юнец уложил на лопатки более старших и сильных противников. В чемпионате тогда действительно принимали участие несколько шахматистов, которые на тот момент по всем показателям объективно превосходили меня. И все же я победил, и не просто победил, а выиграл с огромным отрывом в три очка от второго места. Меня начали приглашать на выступления, интересоваться моим мнением относительно самых разных поводов и событий. Тогда же я написал свою первую статью – отчет, которую опубликовал журнал «Шахматы в СССР». Причем большого желания заниматься писаниной у меня в то время не было. Меня буквально поймали, посадили в редакции и пообещали выпустить лишь после того, когда я хоть что-то изображу. Пришлось согласиться, и совершенно неожиданно занятие это показалось довольно увлекательным. Теперь на моем счету более ста книг с разбором самых разных шахматных матчей и партий, а количество опубликованных по всему миру статей я даже не возьмусь сосчитать.

Так началась моя активная общественная жизнь, а после того как в шестьдесят девятом году я стал чемпионом мира среди юношей, снова обыграв соперников с большим перевесом, который до этого не случался за всю историю проведения чемпионатов, меня начали приглашать с выступлениями в самые разные места, начиная с заводов и фабрик в самых отдаленных точках СССР и заканчивая замками Луары во Франции. В те времена официальные власти не приветствовали встреч с бывшими соотечественниками. Это были либо эмигранты первой волны, либо враги советской власти, уехавшие после революции либо, что еще хуже, не вернувшиеся в Союз бывшие военнопленные, с которыми просто запрещалось общаться. Но интерес к моей фигуре, особенно когда я стал самым молодым гроссмейстером мира, настолько возрос, что даже эти люди приходили пообщаться со мной, и никто им в этом не отказывал.