В этот момент мы оглядываемся, и с замиранием сердца снова замечаем, что отчетливая радуга закольцевала последней красотой эти блаженные места — мы считаем, что это какое-то специальное, многообещающее предзнаменование… Но Андрей все-таки как-то незаметно увлекается Ларисой к прилавкам. При этом все более решительно и твердо на пути к ним Андрей утверждает, что это «совершенно неудобно», но разворачиваясь к ним, вдруг небрежно тычет пальцем в пару наиболее приглянувшихся ему украшений с бирюзой. С некоторым недоумением и растерянностью я замечаю, что два самых красивых украшения имеют самую высокую цену. Андрей исчезает, а Лариса вместе со мной остается в ожиданиях Ладди…

Но мечты грозят не осуществиться. Тома нет. Он, видимо, наобещал да забыл! Я вздыхаю с некоторым облегчением, но Лариса хватает меня мертвой хваткой, требуя вместе с ней, так как она не знает английского, найти Тома и напомнить ему о его обещании. Я категорически не согласна. Лариса смотрит на меня почти с ненавистью, процеживая сквозь губы последний «святой» аргумент: «Но ведь этого хочет Андрей!» Я остаюсь неприступной и непреклонной, пока мы в перебранке бредем к машинам, где наши спутники уже занимают места. Туда же несется Том, который, действительно, совершенно забыл о своих словах. Но Лариса бросается ему буквально наперерез с решительным окриком: «Том!», вынуждая его притормозить свой бег. «Оля, — зовет она меня теперь ласковым милым голосом. — Подойди, пожалуйста, ко мне и переведи Тому: дело все в том, что мы не успели с Андреем поменять лиры на доллары. А Андрей очень хочет, чтобы я купила себе здесь украшения. Так что я прошу у Тома деньги взаймы, и я ему верну долг, как только мы поменяем валюту».

Краснея со стыда, я вынуждена переводить свою «подругу», зная, что она никогда не вернет ему этих денег. Вижу, как Том без особого энтузиазма, но со светской готовностью направляется с нами к прилавкам, внутренне «крякая», когда Лариса небрежно и мягко, указывая на два самых дорогих украшения: «Том, Андрею понравилось вот это… и это»…

С американской внешней легкостью и живостью Томом выплачиваются более сотни долларов.

«Спасибо, Том. Я тебе отдам деньги, как только мы поменяем», — благодарит Лариса. А через некоторое время шепчет мне то же самое уже в машине, налаживая наши дипломатические отношения: «Я ему отдам». Мое дерзкое неповиновение нейтрализовано. Я прощена, а, главное, дело сделано. Лариса спокойна и готова к дальнейшему путешествию. Андрей мельком оглядывает «подарок». Машина трогается. Сзади, тускнея, радуга сливается с небом. Мне грустно и очень противно. Я стараюсь об этом забыть, не желая, чтобы ложка дегтя испортила бочку меда.