Этот роман о Соловках со всей его историчностью каким-то образом оказывался абсолютно вне времени. Он развился на пласте «Когда? Где? Кто?» — но в основе своей нёс куда более глубокий вопрос «Что это было?» Это не солженицынский ад, описанный другими словами, совсем нет — это фантасмагория жизни, которая ощутилась здесь много острее, чем на материке, вскрыла с человека всю оболочку и оставила его абсолютно голым перед историей, судьбой, смертью, жестокостью таких же, как он, и святостью таких же, как он. Соловки не как ад, но как путь русского человека на Голгофу, где многие не были ещё так далеко и в то же время так близко к Богу. Роман о судьбах людей и судьбе народа в целом, о грехе и спасении, о культуре и упадничестве, о надежде и любви. Я почувствовала себя этим народом, почувствовала сильнее чем раньше, с болью, с отчаянием… чуть позже — с благодарностью, с верой. Теперь я точно знала, что здесь и сейчас живёт человек, который знает и напоминает нам: нужно помнить, нужно переосмысливать, нужно пытаться понять, нужно суметь принять. Принять нашу историю и себя в ней. Затем Майдан, Украина, война и — «Не чужая смута», «Взвод» и «Семь жизней». Уже не было вопросов, мы текли вместе, рука об руку.

И вот — «Некоторые не попадут в ад».

Путь ополченца как путь к спасению.

* * *

Прочитал книгу «Некоторые не попадут в ад». В две минуты кажется… Давно так не увлекался, со времён Тома Сойера, наверное. Не мог сначала разобрать, что в ней такого. И получилось, что следом и также в запой прочитал «Как закалялась сталь». В детстве-юности её не читал, тогда как-то всё больше Солженицын, Довлатов были в моде. И на днях один из моих приятелей, много младше меня, спросил:

— Чего ты эти книги читаешь? Покажи, в какой книге написано, как надо жить правильно!?

Тут я и понял, чем меня так захватили «Некоторые не попадут в ад» и «Как закалялась сталь». Они про то, как надо жить правильно. Герои разные, исторический контекст разный, много разного, но оба они о том, как жить надо.

* * *

Вы меня заворожили — тем, как точно и лаконично формулируете то, что я чувствую: мои глубинные мысли, переживания. У меня самой так не получается. Или, например, переживаю по какому-нибудь поводу и думаю: я одна такая. А Вы раз, и скажете это в «Уроке русского», или в книге, или в посте своём. А ещё Вы похожи на моего папку: мужественность, прямолинейность, ответственность, какое-то отцовство к тем, кого или что Вы любите, безбашенность (набить морду недопоэту, поиграть на древнерусской дудке, дать интервью либералу подшофе, в зелёных шортах, на босу ногу). Всё это меня восхищает невероятно! Вы снова усадили меня за книги. Да, Достоевский, Тургенев, Шукшин, Пушкин и Симонов очень волновали меня в юности. Но, однажды, прочитав Библию, для меня всё стало тщетой и суетой на долгие годы. А тут… Вы!