Всё будет хорошо. Но пасаран.

* * *

Нельзя не увидеть в тебе разительную перемену…

Я начну с того, что встревожило, а потом уж всё остальное…

Услышал твой посыл о том, что надо быть как «первые князья», но, тем не менее, нельзя вместить ни в одну жизнь то, как они жили — литературные князья. При всём при том, что положение большого писателя тебя обязывает, ты нужен не только «первому обществу», в котором ты прочно прописался и усвоил законы выживания в нём, ты нужен огромному количеству простых людей, как я и моя дочь (вот она ребёнок, растущий на твоих книгах, потому что встреча с тобой перевернула её представление о писательском труде), как многие тысячи учителей, врачей, простых людей, для которых ты значим более, чем любой другой писатель сегодня в стране. Я не говорю, что ты стал совестью нации — нет, для этого должен быть другой нарратив и проживать следует в Лондоне или Париже, нет… Ты подчас единственное светлое пятно для тех, кто живёт повседневным трудом, изнурительным, простым, рутинным, неблагодарным, но который кто-то должен делать, чтобы страна держалась. Ты голос надежды и здравого смысла, звучащий негромко, но настойчиво, голос, который звучит внутри каждого простого человека труда — не босяка, не революционера, а простого трудового народа, который в нынешней системе координат вынужден нести на себе нагрузку и среднего класса. Деревенщики ушли, советских писателей съели публикуемые пачками в 90-е гг. эмигранты, а мы остались сами по себе выживать — мы это делали как умели, подчас без цели и ориентира, но теперь у нас есть ты… Мы на тебя надеемся, ты уже за нас «вписался», поэтому, будь добр — не бросай, пожалуйста. Я поминал тебя за каждой литургией, а если доводилось — и на проскомидии, когда ты был на фронте, но очевидно, что ты вернулся «с малого джихада на великий»…

Недавно с очевидностью обнаружил, что государственная служба (не только военная, про которую ты блестяще написал) была в своё время нормой — каждый приличный дворянин считал своим долгом служить. И если Мельников прослужил чиновником министерства внутренних дел при пяти (!) министрах, что рекорд, то и его коллеги отметились на этом поприще — Тургенев, Даль, Салтыков, Гончаров… Конечно, они не могли изменить разом всё, но определённое благородство в стиль власти они вносили. Салтыков, например, разрабатывал меры пенсионной поддержки ветеранов Крымской войны… И прочее, что тебе известно лучше меня.

* * *

Сообщение моё больше похоже на записки сумасшедшего, однако, Бог знает почему, ну очень захотелось рассказать.